На полпути к себе. Вероника Иванова

быть. Любопытно, Магрит уже родилась мудрой или где-то нашла это сокровище – способность проникать в суть вещей и объяснять эту суть окружающим? Объяснять даже против их воли и желаний…

      Я понял, что ты сказала, сестренка. Но, фрэлл меня подери, если я знаю, как применить это высказывание к себе! Какова моя природа – кто бы мне объяснил?!

      Когда я был настоящим?

      В тот момент, когда, дождавшись погружения солдат в пучину агонии, добил их скупыми и бесстрастными ударами?

      Когда рискнул и отправил Зов, намереваясь помочь бродячим артистам?

      Когда подминал под себя хрупкое тело Рианны?

      Когда похоронил последнюю надежду на доверие?

      Кто я? Убийца? Слюнтяй? Благородный рыцарь? Торгаш? Наставник? Палач? Поэт? Кто я?

      КТО Я?

      Крик разнесся по глади остывшей реки. Фрэлл, каким ветром меня сюда принесло? Почему ноги из десятка тропинок выбрали именно эту?

      Я оторопело уставился на темную воду, вязким зеркалом растекшуюся в шаге передо мной. Едва не влез ведь… Только не хватало искупаться в ледяной воде! Ну не совсем ледяной, преувеличиваю, конечно, но… Я и в жару ухитряюсь простудиться, так что ближе к зиме – сами боги велели…

      Рябь хрусталиками всколыхнула поверхность реки. За сотню гребков от меня. За полсотни. Совсем близко…

      – Светлых ночей, dan-nah! – Озорные лужицы глаз, прозрачная кожа, волосы, ручейками стекающие на обнаженные плечи.

      Водяничка.

      – Теплой зимы, милая, – улыбнулся ваш покорный слуга.

      – Вы знаете, что пожелать, dan-nah. – Бледные губы изогнулись в довольной гримаске. – Пришли попрощаться?

      – С чего ты взяла? – удивился я.

      – Люди, которые приходят к реке парами, редко хранят молчание, – невинно пояснила водяничка. – Вы скоро уедете…

      – Не буду отрицать, – киваю. – Пожалуй, стоит попрощаться. На всякий случай…

      – Прощаются не на «случай», а на «время»! – мудро заметила малышка.

      – И как долго ты не хочешь меня видеть? – нарочито небрежно осведомился я.

      – Да век бы… то есть нет… то есть… – струсила водяничка.

      – Не бойся, милая: если я и вернусь к твоей реке, то очень не скоро.

      – Это хорошо, – обрадовалась она.

      – Надоело рыбу таскать? – грозно нахмурился я.

      – Да как вы могли такое подумать?! – оскорбилась водяничка. – Да я хоть каждый день… Я…

      Она осыпалась сотнями капель. Я удивленно поднял бровь. Это еще что за выходки? Обиделась? Я же только пошутил…

      – Вот возьмите! – Когда внучка Хозяина Реки снова приняла подобие человеческого облика, в ее руках затрепыхалась крупная рыбина. Россыпь пятен по темному серебру чешуи. Ольмский лосось? Здесь? Откуда? А впрочем, река берет свое начало в предгорьях, и вполне…

      – Прощальный подарок? – Мой взгляд последовал за стремительным полетом рыбы. Вплоть до его завершения у кромки тростника.

      – Все бы