В тине адвокатуры. Николай Гейнце

соблазнами. Ими пользуются другие под нашим носом. Почему же не мы? Деньги эти пройдут быстро, наступит безденежье, и картина окажется верна.

      – Умрет дядя… – заикнулась она.

      – Вы сделаетесь обладательницей его деревенской библиотеки.

      – Что? – вскочила Маргарита Дмитриевна.

      – Такова его единственная, относительно вас, воля, высказанная в завещании, которое я читал несколько раз.

      Княжна остолбенела.

      – Это злая насмешка! – сквозь зубы прошептала она, и ее глаза загорелись зеленым огнем.

      – Похоже на это, особенно сопоставив, что вашей сестре Лидии завещано двести тысяч.

      – Ей? – простонала княжна.

      – В нашей воле все изменить… – пошептал Гиршфельд.

      – Как? – схватила она его за руку.

      – Позвольте, не торопитесь, вами еще не приняты мои условия.

      – Какие? Говорите! – снова простонала она.

      – Я люблю вас! – задыхаясь от страсти, подвинулся он к ней.

      Она не отодвинулась.

      – За обладание вами, я готов отдать вам себя на всю жизнь – это не фраза. Получая вас, я приобретаю себе полезного союзника и помощника, сохранить которого будет в моих интересах. Для людей, для света княжна Шестова и помощник присяжного поверенного Гиршфельда будут только хорошими знакомыми. К нам, у меня уже составлен план, перейдут все капиталы князя Александр Павловича Шестова. Красавица княжна Шестова поможет мне приобрести капиталы и из других рук по моим указаниям, деля добычу, по-братски, пополам.

      – Это значит продавать себя! – в ужасе прошептала она.

      – Ничуть! Женщина, продающая себя, разменивается на мелочи и не ценится вовсе. Умная, красивая женщина должна только брать, ничего не отдавая или отдавая очень мало.

      – Это как же?

      – Я объясню вам это впоследствии, но если вы с предубеждением, то, значит, я в вас ошибся, и нам лучше прекратить этот разговор.

      – Продолжайте, продолжайте! – настойчиво повторила она.

      – Когда мы достигнем главного – богатства, тогда от нас будет зависеть пойти под венец или нет. Быть может, поделив добычу, мы захотим разойтись, вы или я, мы будем свободны.

      – Но средства к достижению этого богатства – преступления? – робко задала она вопрос.

      – Вас пугают страшные слова, – усмехнулся он. – Не открытые преступления – не преступления.

      – А если откроют?

      – Значит, мы глупы и нам поделом.

      – Страшно.

      – Волков бояться – в лес не ходить. Впрочем, это зависит от вашей воли, вы можете остаться при перспективе читать книги из вашей собственной библиотеки и няньчить детей вашей богатой сестры.

      – Я ваша! – порывисто склонилась она к нему.

      В его глазах блеснул огонек неудержимой страсти и он заключил ее в свои объятия.

      Раздался первый поцелуй.

      Он был печатью заключенного договора.

      Столетние дубы и вязы «старого парка» были одни немыми свидетелями тайного союза потомка немецкого