Алмазная колесница. Борис Акунин

«Железнодорожной» Василий Александрович оставил записку: «В три. Гончаров». В гостинице «Казань» – «В четыре. Гончаров».

* * *

      Теперь пора было заняться человеком по прозвищу Дрозд, получателем Транспорта.

      Здесь Рыбников проявил сугубую осторожность, ибо знал, что за эсэрами бдительно следит Охранка, да и своих предателей среди революционной шушеры хватает. Оставалось надеяться, что Дрозд понимает это не хуже Рыбникова.

      Василий Александрович позвонил с публичного телефона (удобнейшая новинка, появившаяся в столицах совсем недавно). Попросил барышню дать номер 34–81.

      Произнес условленную фразу:

      – Сто тысяч извинений. Нельзя ли попросить к аппарату почтеннейшего Ивана Константиновича?

      Женский голос после секундной паузы ответил:

      – Его сейчас нет, но скоро будет.

      Это означало, что Дрозд в Москве и готов к встрече.

      – Соблаговолите передать Ивану Константиновичу, что профессор Степанов приглашает его на свое 73-летие.

      – Профессор Степанов? – озадаченно переспросила женщина. – На 73-летие?

      – Именно так-с.

      Связной ни к чему понимать смысл, ее дело – в точности передать сказанное. В числе 73 первая цифра обозначала время, вторая – порядковый номер одного из заранее обговоренных мест встречи. Дрозд поймет: в семь часов, в месте № 3.

* * *

      Если бы кто-то подслушал разговор Рыбникова с красноярцем, то вряд ли что-нибудь понял.

      – Опять бухгалтерские книги? – спросил Туннель, крепкий усатый мужчина с вечно прищуренным взглядом. – Повысить бы надо, дороговизна-то нынче какая.

      – Нет, не книги. – Василий Александрович стоял посреди дешевого номера, прислушиваясь к шагам в коридоре. – Груз особенный. Оплата тоже. Полторы тысячи.

      – Сколько?! – ахнул собеседник.

      Рыбников протянул пачку кредиток.

      – Вот. Еще столько же получите в Хабаровске. Если выполните все, как надо.

      – Три тысячи?

      Брови красноярца подергались-подергались, но вверх так и не полезли. Нелегко вытаращить глаза, привыкшие смотреть на мир через щелку.

      Человек, которого Василий Александрович окрестил Туннелем, не догадывался ни об этой кличке, ни о том, чем в действительности занимаются люди, так щедро оплачивающие его услуги. Он был уверен, что помогает нелегальным золотодобытчикам. По «Уставу о частной золотопромышленности» старательским артелям предписывалось сдавать всю добычу государству, получая взамен так называемые «ассигновки» – по курсу ниже рыночного, да еще со всевозможными вычетами. Давно известно: там, где закон несправедлив или неразумен, люди находят способы его обойти.

      Туннель состоял на очень полезной для Организации службе – сопровождал по Транссибирской магистрали почтовые вагоны. Перевозя из европейской части империи на Дальний Восток и обратно тетради с колонками цифр, он полагал, что это финансовая переписка между добытчиками и сбытчиками подпольного золота.

      Но