Короли океана. Густав Эмар

мере, – прибавил он с легкой усмешкой, – ваша тайна останется под крепким замком.

      Моряк, или претендовавший на звание такового, пребывал во власти живейших душевных переживаний – и не обратил внимания на тон, каким врач произнес последние слова.

      – Выходит, доктор, вы считаете?.. – промолвил он, не отдавая отчета тому, что говорит.

      – Не считаю, сударь, а говорю с полной уверенностью, – строго отвечал врач. – А случилось, кстати сказать, вот что: у девушки наступил последний срок беременности; нынче вечером, часов около семи, у нее начались схватки. Бортовая и килевая качка легкой посудины, на борту которой она находилась, порядком утомила ее и ускорила роды. Схватки сопровождались нестерпимой болью и жуткими приступами, и тогда кто-то из ваших дружков-приятелей, вероятно, сведущий в медицине, объявил, что роженица не переживет мук, если ей не дать хоть немного отдыха. И тогда ваш приятель решил опоить ее каким-то зельем, которым, конечно же, запасся заблаговременно, и влил его ложками ей в рот. Несчастная и впрямь успокоилась, потому как тотчас впала в сон, а вернее, в оцепенение, настолько глубокое, что любой другой, кроме видавшего виды врача, по ошибке счел бы ее мертвой.

      – Все так! – сокрушенно признался моряк. – Истинно так, и я напрасно старался скрыть такое дело. Дивлюсь вашей учености… Так что же будет с бедняжкой?

      – Родит во сне.

      – Прямо этой ночью?

      – Не пройдет и часа.

      – И ей уже ничто не угрожает?

      – Ничто, уверяю вас. Только прошу, изымите зелье у своих дружков и впредь не пытайтесь повторить ничего подобного – добром это не кончится.

      – Значит, вы думаете?..

      – Да ничего я не думаю, Боже сохрани! Лично я не знаком с вашими друзьями! Только вам знать, может, среди них и есть кто-то, кому выгодно одним махом свести счеты с матерью и младенцем. Еще лишних две-три капли этого зелья – и с ними обоими было бы покончено уже сегодня. Я вас предупредил, и вам решать, как поостеречься, ежели хотите избежать беды.

      – Какой ужас! – вскричал моряк, закрывая лицо руками.

      Повисла долгая тишина.

      Врач повернулся к изголовью многострадальной роженицы и озабоченно проверил ее пульс.

      Моряк, в сильном возбуждении, мерил комнату шагами.

      – Сударь, – наконец сказал он, подойдя к врачу, – соблаговолите уделить мне несколько минут!

      – Я к вашим услугам, сударь; роды раньше полуночи все равно не начнутся, а сейчас еще нет и одиннадцати.

      Они уселись в кресла – врач разместился так, чтобы можно было неотрывно наблюдать за роженицей.

      – Говорите, я весь внимание, сударь, – промолвил он, наклонясь к собеседнику.

      – Сударь, – начал тот с оттенком сомнения в голосе, – вы, верно, знаете – врачи все равно что исповедники?

      – Да, знаю, сударь. Мы, как и они, совершаем священнодейство – врачуем раны как душевные, так и телесные, а посему нам можно поверять все.

      – Ну что ж, доктор, раз уж у нас в запасе, как вы говорите, еще целый час…

      – И говорю еще раз, сударь.

      – Ладно,