Я русский. Вольная русская азбука. Александр Образцов

Стрельцова возник, по сути дела, там, где он пока еще не мог возникнуть. Поэтому есть своя закономерность в его семи лагерных годах. Появился бы у нас Пеле – и Пеле получил бы срок. Не нужны, вредны были индивидуалы. Атлетизм и коллективизм должны были привести к медалям чемпионата мира.

      Не приводили.

      Бегали похожие друг на друга ребята с одинаковыми прическами. Никакие Месхи и Папаевы здесь не котировались.

      Наконец во времена позднего Брежнева появилась и в футболе совершенно адекватное режиму «бессознательное» – киевское «Динамо» и сборная во главе с Лобановским. Эти начали бегать так бодро и организованно от ворот до ворот, что даже бразильцы почесали затылки: может, так и надо?

      Тогда голландцы прибавили обороты. Так возник тотальный футбол.

      Бесславное завершение советского футбола потопило практически все местные амбиции.

      В сущности, бывшие наши родственники по СССР выбрали себе судьбу сами. Они предпочли великой судьбе судьбу хуторян.

      Единственным и полноправным наследником русской славы и бесчестия стала Россия. И это мгновенно отразилось в футболе. Феноменальный взлет «Спартака», его необычайно умная и плодотворная игра буквально завораживала в первые годы демократии. Но так же, как молодую демократию, лихорадило и футбол: решающие игры буквально «сваливались с ноги». Страна огорченно хмыкала, вставая с дивана. Потом долго плевалась в рабочее время. Потом снова врубала телевизор и ждала, ждала…

      И дождалась.

      Построили поля с подогревом, нашлись деньги на зарплату и поездки за рубеж на зимние сборы. Появилась откуда-то «Алания». «ЦСКА» воскрес. «Локомотив» тронулся. Сборная вошла в тройку в мировом рейтинге. Правда, тут же вышла.

      Но ведь этого не было никогда раньше!

      А «Спартак», громящий англичан, норвежцев и поляков в Лиге чемпионов? Это было? Что еще надо?

      А надо, оказывается, золото.

      Сразу, и в большом количестве.

      Поразительно. Но и симптоматично.

      Вспомним этапы большого пути.

      Иван Грозный решил выйти к Балтийскому морю.

      Через сто лет Петр Первый выполнил завет. В свою очередь завещал построить лучшую в мире столицу и создать сильнейшую в Европе армию.

      Через сто лет столица была в одном ряду с Парижем, Веной и Лондоном, а армия взяла Париж. Но Александр Первый был озабочен уже вопросами социальными – надо бы народ освободить и создать самую передовую в мире демократию.

      Через сто лет народ так освободили, что он остался совсем один. Но получил завет – стать лучшим в хоккее и космосе.

      Что и выполнил.

      Теперь, когда, как оказалось, надо быть умным и богатым – будем умными и богатыми.

      Ура.

      Британия против России

      Цели британской внешней политики неоднократно и открыто обсуждались в английской прессе перед Крымской войной 1854 года.

      С тех пор прошло полтора века, но последовательность британцев вызывает не столько восхищение, сколько ужас: ни один нормальный человек не