365 рассказов на 2007 год. Александр Образцов

А ты что, не передал бы на моём месте? Мне же о семье думать надо. Сам знаешь: играю последний сезон, пора устраиваться. А тебе-то какой смысл здесь мучаться, если ты хозяина не уважаешь? Хозяина надо уважать. И даже любить… Только ты на меня не смотри так, не надо. Мы же не на киносъёмке.

      2 февраля

      2.

      Текстильный городок на берегу большой реки. Фабричная команда играет на первенство области. Так, ткнул пальцем в карту и попал. А вот когда приехал, то не пожалел для себя последних слов.

      От областного центра раз в сутки что-то ходит. Зелёное. Останавливается везде, где захочет. Двести километров идёт шесть часов. Едут грустные старики, невыразительные девушки, бледные дети. Смотрят в окна на продрогший лес, жуют варёную колбасу играют в карты.

      Приходит это зелёное в два часа ночи. Все куда-то рассасываются, остаёшься один в бетонном мёрзлом вокзале.

      Утро. На привокзальной площади, конечно, сквер, а в сквере – памятник с пулемётом. Напротив вокзала, как волнорез, углом стоит трёхэтажный дом, с одной стороны которого расположены «промтовары», а с другой – «продтовары». С одной стороны автобус приходит из города, а в другую сторону – уходит в город.

      Вот по этой, уходящей улице Голомазов и направился на первое свидание с председателем райспорткомитета.

      3 февраля

      3.

      Прошло три дня. Выпал крепкий, скрипящий снег. Всё нехорошее прикрыл, хорошее – оттенил, и Владислав из окна комнаты в общежитии мог часами смотреть на волнистый пейзаж с весёлыми дымами, румяными, сопливыми детьми на санках, собаками, активно участвующими в уличной жизни, неожиданно тёмной водой большой реки и тёмно-зелёным, новеньким сосновым бором на её левом берегу. На всё это смотришь сверху вниз, как с самолёта.

      Футбольная команда состоит из двадцати ребят от 18 до 40 лет. Двоих, с запахом, Голомазов отчислил тут же, в спортзале. Остальные побегали в тридцатиметровом зале сорок минут с мячиком, и некоторые покрылись нехорошей бледностью. После проверки давления отчислил ещё двоих – сорокалетнего главного механика фабрики и тридцатипятилетнего вратаря, грузчика Юру Фролова. Главный механик обиделся, ушёл, не попрощавшись, а Юра мягко, по-девичьи улыбнулся и сказал:

      – Это я, Владислав Юрьевич, недавно был простымши. Можно, я здесь посижу?

      4 февраля

      4.

      Бывшая жена написала письмо. Обещала приехать. Написал, чтобы не приезжала, потому что до сих пор «живу на вокзале, в комнате милиции. В городе недавно был пожар, и всё население скучилось в немногих уцелевших домах».

      Тут же получил ответ. Пишет, что – ничего, можно и в комнате милиции, что трудностей не боится, а даже ищет их, и в окружающей нас косности всякий поступок, даже глупый, вызывает уважение.

      Дал телеграмму, что выехал на семинар в Иркутск, о приезде сообщу дополнительно.

      На следующую ночь бывшая жена постучала в половине третьего, и когда Голомазов, щурясь от яркого света в коридоре, открыл дверь, она спросила шёпотом:

      – У тебя