Власть и масть. Евгений Сухов

заявляло о себе легкой вибрацией, как только в поле его деятельности оказывались радиоволны, исходящие от записывающих устройств. Несколько раз крохотный прибор сумел уберечь его от больших неприятностей.

      А может быть, даже спас ему жизнь…

      Сунув папку в кожаную сумку, Федор Анатольевич снял с вешалки плащ и вышел в приемную. Посмотрев на помощника, взиравшего на него с ожиданием, коротко бросил:

      – Скоро буду.

      Не проронив ни слова, прошли по коридору, спустились по пологой лестнице. Предупредительный лейтенант распахнул дверь. Оказавшись на улице, Федор Анатольевич понял, что с плащом не прогадал, на улице было зябко, а серые клочковатые тучи, собравшиеся над головой, грозились разродиться ливнем.

      Перешли улицу и направились к тенистому бульвару – излюбленному месту влюбленной молодежи. Вряд ли здесь будут установлены подслушивающие устройства, – кроме вздохов на скамейке тут ничего не услышишь. Направленный микрофон также бесполезен: мешают разросшиеся кусты, да еще и аллея из двух рядов тополей.

      Федор Анатольевич прикоснулся к внутреннему карману плаща, где находился брелок. Обстановка была мирная, располагающая, ничего настораживающего, просто сработала профессиональная привычка перепроверяться. Пригревшись на груди, антижучок молчал.

      Присмотрев широкую лавку под каштаном, Федор Анатольевич направился прямиком туда. Небрежно смахнув ладонью опавшие листья, присел. Рядом, подтянув пальцами на коленках натянувшуюся ткань, расположился Николай.

      Вытащив из сумки папку, Федор Анатольевич протянул ее собеседнику.

      – Взгляни.

      Привычно подправив указательным пальцем сползающую оправу, помощник открыл папку. Правый уголок губ, натолкнувшись взглядом на знакомую фотографию, дернувшись, пополз верх.

      Николай был хорош тем, что ему не нужно было объяснять задачу, он умел понимать с полуслова. Такую особенность интуицией не назовешь, прежде всего, он был очень здравомыслящим. Возможно, где-нибудь в другой сфере Николай сумел бы сделать неплохую карьеру. Например, мог бы изобретать летательные аппараты, искать разгадку в сложнейших математических формулах или заниматься хозяйственными вопросами, но он предпочел рисковую судьбу, поступив на службу в контору, а раз так, то обязан подчиняться установленным правилам – быть стандартным винтиком в сложнейшей машине. Правда, винтиком оказался хорошим, никогда не прокручивался, а свое задание обставлял таким образом, что его впору было заносить в специальные учебники. Собственно, за это его и ценили.

      – Значит, он?

      – Именно.

      – Честно говоря, я полагал, что должно было закончиться именно таким образом.

      Федор Анатольевич с любопытством посмотрел на сотрудника: а вот это что-то новенькое, прежде разговоры на отвлеченные темы не практиковались. Интересно послушать.

      – Почему?

      – Он не укладывался в привычную схему и всегда имел собственное мнение. Такое могли позволить себе очень