Власть и масть. Евгений Сухов

вообще впадал в транс, когда его разглядывал. Это копье чтит даже Ватикан.

      – Насколько мне известно, имеются копии этого копья? – скептически произнес Родыгин.

      – Верно, Семен Георгиевич, но это не должно волновать, у вас находится настоящее.

      – О нем знает еще один человек…

      – Вы говорите о Гурьян Макаровиче? – И, не дожидаясь ответа, продолжил: – Он ничего не скажет.

      – Быстро это у вас, – невесело буркнул Семен Георгиевич.

      Поднявшись, Родыгин взял вожделенное копье. А вот руки-то дрогнули, значит, не все еще потеряно, не прогорели страстишки. Некоторое время Родыгин сжимал наконечник копья, позабыв о присутствующих. В ладонях он ощущал приятную тяжесть, расставаться с которой не хотелось. В какой-то момент он даже потерял счет времени и поймал себя на том, что глуповато улыбался, поглаживая пальцами шершавую металлическую поверхность.

      На лице Шерстнева отобразилась понимающая улыбка.

      – Вот оно, стало быть, какое… Значит, это копье усиливает возможности человека?

      – Обладая этим копьем, короли захватывали мир, – сдержанно сообщил помощник. – Теперь вы можете мечтать обо все на свете.

      – Хм… Если бы оно ко мне попало хотя бы лет десять назад, тогда бы я знал, о чем мечтать. Но вот сейчас… Ладно, идите.

      Гости вышли, плотно затворив за собой дверь. Родыгин остался в одиночестве – весьма полезная обстановка для размышлений. А подумать было о чем. Копье лежало в самом центре стола и, как выяснилось, захватило все его думы. Семен Родыгин никогда бы не заподозрил, что столь сильной энергетикой может обладать обыкновенный кусок металла, облаченный в форму копья. На него и в самом деле хотелось смотреть бесконечно. Его притягательность усиливалась тем, что копьем обладали самые великие правители мира, и вот теперь оно лежит у него на столе обыкновенным предметом, вместе с набором ручек и ворохом исписанных бумаг. Вряд ли случайно вошедший признал бы в нем реликвию, почитаемую всем христианским миром.

      Родыгин поднял телефонную трубку и набрал номер.

      – Хамидулла, я хочу тебе сообщить неприятную новость: копье у меня.

      Некоторое время в трубке раздавалось лишь тяжелое размеренное дыхание, а потом последовал сдержанный ответ, из говорившего словно вытягивали слова:

      – Ты совершаешь ошибку, брат, ты его отнял у меня. Погибли мои люди.

      – Копье мне нужнее, чем тебе, Хамидулла, – произнес Шерстнев и отключил телефон.

      Глава 5

      БОЖИЙ СУД

      1276 год, 15 сентября

      О произошедшем следовало отписать королю Рудольфу Габсбургскому, но последующие три дня маркиз Жак Перек не мог взяться за перо. За это время в нем самом произошли существенные перемены, в которых он опасался признаваться даже самому себе. Следовало собраться с мыслями, облечь слова в подобающую форму, но вот как это сделать, он не знал. И самое главное – нужно было объяснить королю, почему монах до сих пор жив и что заставило его самого ослушаться отданного приказа.

      Несколько