Чужой портрет. Олег Сергеев

навстречу, мсье Пол, и подожду Вашего товарища, но заехать и внести задаток вы должны уже завтра.

      Пол быстро закивал, уверяя хозяйку во всей серьезности своих намерений, и отправился назад к Бобу, поскольку до предстоящей встречи оставался всего час.

      После семи Боб был обычно завален работой, но при этом даже не думал взять себе помощника и вовсе не по природной скупости, так свойственной хозяевам грязных кабачков для бедноты. Как ни дико это могло прозвучать, но он просто очень любил свою работу: любил засаленный деревянный прилавок – залитый пивом и заплеванный табаком, любил крепкую ругань завсегдатаев сего питейного заведения и их грубые манеры. Любил нередкие драки, сломанные стулья и битую посуду – расходы, которые протрезвевшие наутро извозчики неизменно возмещали – никто не хотел ссориться со стариной Бобом, его все любили, пожалуй, не меньше, чем он их. Меню в кабачке было совсем скудное, пиво – дешевое и дурное на вкус, но Боб делал все, что мог, чтобы угодить посетителям: дорогое пиво не мог себе позволить никто – ни завсегдатаи, ни сам Боб.

      Роберт Реддинс приехал во Францию около двадцати лет назад совсем еще мальчишкой, так же, как и Пол, мечтая стать художником, нашел неплохую и недорогую студию и устроился на работу в одну из пивных по соседству, чтобы покрывать расходы на аренду квартиры и покупку кистей, красок и холстов. Поначалу дела шли почти отлично: утром и днем, когда солнце заливало ярким светом всю студию, он писал, а по вечерам разносил посетителям пиво. Он мечтал поступить в местный колледж, организовать собственную выставку и стать известным живописцем, однако, жизнь повернулась иначе. Хозяин студии вскоре скончался, а его приехавший из Канады франт-сын не пожелал сдавать в аренду столь прекрасное жилье и выставил Боба за дверь. В поисках подходящей студии тот обошел, казалось бы, весь Париж, но за ту цену, что он мог себе позволить, нашел тогда лишь грязную квартирку на чердаке многоэтажного дома, где и поселился, решив для начала попробовать писать там. Однако квартирка отличалась часто встречающимся в парижских квартирах полумраком, и Боб едва мог отличить красный цвет от синего в подобных условиях. Отложив на время работу, он пытался скопить денег на колледж, но тут скоропостижно скончался и хозяин пивной, и Бобу ничего не оставалось, как взять управление в свои руки. В торговых делах опыт его был весьма скуден, однако он сумел наладить кое-какой уют в помещении, да и клиентура была в целом давно ему знакомая. Доход теперь выходил не в пример выше, и Боб с возобновившимся усердием принялся копить на поступление в колледж. Поступить ему, впрочем, так и не удалось ни в первый год, ни в несколько последующих: преподаватели напрочь отказывали ему в каком бы то ни было даровании, и Боб, проплакав несколько ночей в подушку, в конечном итоге смирился со своей участью хозяина кабака и полностью отдался этому делу, похоронив мечты о славе живописца глубоко под слоями копченой телятины и голландского сыра.

      Теперь же