Церемониймейстер холокоста. Александр Сергеевич Ясинский

не к чему сопротивление, о крепкочешуйчатый. Ты будешь окружен почтением, какое не одному чудовищу и не снилось, у тебя будет еды и жен, сколько пожелаешь! Слышишь меня? Теперь отбрось меч и …

      За спиной дикаря показался Генеш, бесшумно подкравшись, он перерезал тому горло. Слова на губах варвара превратились в кровавые пузыри, он заваливается на бок. Генеш вытер меч о листву.

      – Сколько от них шума, – ворчит он. – Бегают, суетятся, вместо того, чтобы предаться созерцанию. Какой неспокойный и настырный вид! Только Душа Замка, единственная имеющая созидание в дыхании своем, в их же – содержится лишь смрад разрушения и зависти, не только для нас, но и для всего живого.

      – Да, но в чем же смысл такого противоречия? – заметил Ксор. – Сколько их было?

      – Пятеро, считая заколотого ими же гонца, и еще один остался у костра, – равнодушно бросил Генеш, продолжая занятие. – Но это поправимо.

      – Обещай не причинять ему вреда, – поспешно сказал Ксор.

      – Наоборот. Нужно их всех перебить. Да и зачем он тебе, разве унижение плена тебя ничему так и не научило?

      – Они так уверены в себе, и в каком-то предназначении свыше. И этот яд заразителен. У меня такое чувство, что возвышение не спасет Замок.

      Генеш нахмурился:

      – Это безумие сомневаться в незыблемости мироздания, в творце. Я уже жалею, что последовал за своим товарищем.

      Ксор вздохнул:

      – Прости, я не собирался обидеть твоих чувств. Пошли отсюда!

      Когда они уходят, становится видно начертанное Ксором. Это рисунок, изображающий будущий Иероглиф Возмездия, впрочем, пока смысл его никому невдомек.

      На разлитую в траве кровь садится насекомое. Осторожно хоботком оно пробует жидкость. Вкус ее приятен.

      Генеш показывает дорогу, так они выходят к ручью, созданному позднее и посему не имеющему ничего общего с Океаном. На бережку сидит бородатый варвар, приделывая новую тетиву к луку, подле на костре варится котелок с похлебкой. Поглощенный своим занятием, он не сразу замечает чужаков.

      – Объясни мне, знаток, – обращается Генеш к Ксору, – что привлекает их в огне? В этом дыме, слепящем глаза, загрязняющем небо и сбивающем дыхание. В этом жаре, что готов пожрать все и вся, а не найдя пищу поедает самого себя, затухая. В этих углях, во что обращаются произведения нерукотворной красоты и искусственные поделки.

      При звуках голоса варвар подскочил, ошалело озираясь, схватился за нож, и замер полупригнувшись, весь напрягшийся, хищно сощурившись.

      – Я помню, как встали на пути Огненной Эпохе, которая осталась нереализованной. Нынешний огонь не тот, послушнее и покорнее, родившись, он дает себя убить. Но раньше все было не так.

      – Да, я знаю, – говорит варвар хриплым от испуга и напряжения голосом. – Что чудовища, стоящие у дверей блаженства боролись с огнем и, победив, сбросили его ослабленный людям. Но он свободолюбив, как и мы, в душе он остался не покоренным и лишь только затаился, и тогда мы заключили союз. Пришедшие из мглы и Великий Податель тепла, света, защиты