Сокровенное. Исполнение желаний. Владимир Фролов

живого.

      Любованье кусками, фрагментами.

      Что это? Кто это? Ого-го!

      С кем это?

      Со мною… Треклятое, несравненное.

      Дрожью ресниц опущенных.

      Звоны ли, зовы нитей-нервов,

      болью нелепой скрученных.

      Эротика

      Не знаю, что эротика,

      но ротиком вполне.

      Прекрасная экзотика,

      когда наедине.

      Причмокивая сладостно

      глаза полузакрыла.

      Плясали бедра радостно,

      как маховые крылья.

      Мгновенье невесомости

      и я не разумею…

      Где прячется лицо твое?

      Одна сплошная шея…

      Глиняное моё

      Потаённое сладострастье

      на кошачьих каталось шкурах.

      Бедра лаковые безучастно

      били нагло пружинами в скулы.

      Исчезала в пространстве трезвость

      и стоял лебединый крик.

      Среди тайн, проклиная дерзость,

      плавал негой немой язык.

      Вся из грешности, выгнув шею,

      вся из сна, из струенья мечты

      растворялась и стыла, немея,

      расплываясь, теряла черты.

      Исступление, натиск, вопли

      все смешалось в отчаянном выплеске.

      Над землёю всплывали голью

      дикой нежности лунные изверги.

      Непонятное, безраздельное

      шатко лапы клало на спины

      и ласкало нас в изумлении,

      мяло в единое комом глиняным…

      Поезд (трилогия)

      1

      Поезд мчится – лязг, да свист

      грязь на лицах.

      Раз-вяс-ё-лый машинист,

      что не спится?

      Ахом мост над головой

      и шлагбаум

      По лбу саданет трубой

      и пропало.

      Мчаться пьяные огни,

      хохот адский.

      Кто на полках, кто притих —

      лица-маски.

      Не работает стоп-кран

      и… довольно!

      Ветер хлещет по губам

      ярой болью.

      Рёв еще повеселей —

      перелесок,

      Мчится поезд среди пней,

      скачет бесом.

      Разлетаются шплинты

      и… колёса.

      По земле уже летим,

      нет вопросов.

      Улетаем в облака

      без улыбок…

      Машинист сказал «Пока!»

      Время сшибок.

      2

      Небо бездонное, небо бездомное —

      холод и жуть в вышине.

      Мчатся вагоны, составом влекомые,

      стыки стучат по спине.

      Тихий мотив напевает участливо

      радиоточка над грязным окном.

      Как хорошо просто мчаться и мчаться,

      чтобы забыться отчаянным сном.

      Тени мелькают. Не люди, а тени.

      Что-то вопят в вязкий грохот колес.

      Поезд несется сквозь бред исступлений,

      сквозь преступленье любви не всерьёз.

      Вот он далекий родной полустанок

      Девочка машет на счастье рукой

      Милая, счастья чужого