Сокровенное. Исполнение желаний. Владимир Фролов

как лава, любовь сама

      нас выедает до дна,

      до дна?

      Цирк

      Ты говорила: надо ждать,

      беспечно продолжая жить…

      Хотелось разом разорвать

      тугие путы зла и лжи.

      Как на канате в высоте

      под дикий рев толпы густой

      плясали мы – не те, не те,

      душой скользя над пустотой.

      Я мчался по кривой стене,

      ревел мустангом мотоцикл.

      Глотая гарь сквозь горький смех,

      я был и жалок и велик.

      Как акробат я шел в прыжок,

      скакал под голос заводной.

      Как тигр усы свои обжег,

      летя сквозь обруч огневой.

      Отдрессирован и забыт

      как куча мусора лежу…

      Кому был нужен этот цирк —

      я не себе принадлежу.

      На вокзале

      К чему мне выспренности яд,

      ухмылки, хохот?

      Любить нетрудно всех подряд

      вот одного-то!

      Осиротелою лежишь

      в моих объятьях.

      Ты некуда не улетишь —

      на спинке платье.

      В глазах чужих не тлен, тоска

      и отчужденье.

      На строчку нижется строка,

      моля крещенья.

      Вот потянулась вдаль рука…

      За сигареткой.

      «У вас по русскому-то как?

      Какой отметка?»

      Душою весь перекиплю,

      бью наудачу.

      Что русский? Я тебя люблю…

      А русский?

      Начат!

      Балет

      «Балет – это когда тело

      рождается из музыки»

      Я долго думал, глядя из окна…

      Я думал ни о чем.

      Случайно муть подняв со дна,

      где жизнь била ключом,

      я вышел, вывернув ступни…

      Балет или кино?

      Мое лицо, увы, ничье,

      а сам я, как они.

      Был шуткою запал, заквас,

      но не было смешно —

      мне было больно лишь за вас,

      что с вами я одно

      «Стихи из завязи…»

      Стихи из завязи

      бывают слов,

      но не из зависти.

      Из звука исчезающих

      шагов,

      какой-то напастью.

      Они —

      тугой тетивы крик,

      трясины пытки.

      Или на волнах

      бледный лик

      и на улитках.

      Привстало небо

      на ногах

      нагих деревьев…

      И от Ван Гога

      на губах

      лишь пламя веры.

      Локоны

      Белые локоны падают, падают,

      падают мимо и на меня

      Губы холодные больше не радуют,

      Ты так красива, уже не моя.

      Ночь

      «Я забывался и летел

      в глаза, которые хотел»

      Сиреневый сад из безмолвья

      нахлынул пьянящей волной.

      И соловей недовольно

      защелкал над головой.

      Он вывел мелодию лихо,

      на трели