Орхидея. Николай Гарин-Михайловский

по жизни, не обманываясь ее глубинами. Там в глубинах дно, а на дне ил и зеленые раки.

      Рославлева (с веселым ужасом зажимает уши). Я уже вижу это дно: боюсь!

      Босницкий (нежно). И оставьте его ракам. (Понижая голос.) Вспомните лучше невыполненный долг старому, всегда преданному другу за юбилей, за знакомство с литераторами. (Целует ее.)

      Рославлева (растерянно). Ну, хорошо, хорошо, довольно.

Явление 7

Лакей входит.

      Рославлева (лакею). Убирайте.

      Босницкий (смотрит озабоченно на часы, пожимает плечами). Хорошо… В таком случае я… тут в ресторане один мой знакомый… я сейчас его спроважу и приду. (Идет к двери.)

      Рославлева (провожая его, уходит за ним, слегка бьет рукой об руку, растерянно). М-м-м…

Лакей убирает со стола. Уносит прибор.

Явление 8

Рославлева и князь входят.

      Рославлева (быстро идя вперед, расстроенная, горячо, раздраженно). Ну, а я вам говорю, что не желаю, не желаю и не желаю…

      Князь (идет за ней, говорит неприятным, наставительным тоном). Не понимаю… В таком случае через год вас понесут уже на кладбище.

      Рославлева. Ну, и отлично.

      Князь. И это все-таки будет еще лучше, а может быть и хуже.

      Рославлева. То есть что?

      Князь. Сами знаете: пьете – всякого пьяницу за пояс заткнете, все ночи в оргиях, меняете любовников…

      Рославлева. Да вы с ума сошли! Вы не смеете!

      Князь. Нет, смею и буду говорить.

      Рославлева. А я вас выгоню!

      Князь (грубо). Не уйду.

      Рославлева. Что?!

      Князь. Вот и что.

      Рославлева (останавливается перед камином, с отчаянием). Господи! что же это?!

      Князь (порывисто). Наташа! Мы с тобой совсем сумасшедшие люди.

      Рославлева. Господи, да когда же конец этому?! Я вас слушать не могу. Я ведь всегда, всегда вам прямо говорила, что ненавижу, презираю вас.

      Князь. И тогда ненавидела?

      Рославлева (устало). Вы знаете очень хорошо, что я ничего не помнила.

      Князь (страстно). Вы лжете, – вовсе не так уж пьяны были… После того еще бутылку выпили… Наташа, пожалей же… Ведь ты же знаешь, как я люблю тебя…

      Рославлева. Да не смейте же говорить мне «ты».

      Князь (не слушая). Я ведь погиб, погиб, – спаси меня, Наташа! (Вынимает платок, плачет.)

      Рославлева. Это мужчина?!

      Князь (угрюмо). Не бойся – мужчина! Надо будет – и глотку сумеем перерезать. Наташа, ведь ты же гибнешь… Ведь и я с тобой пропаду… Я не могу никому тебя уступить… Я убью, зарежу… Уедем отсюда, уедем за границу.

      Рославлева. С вами? Слушать ваши сальные анекдоты? Наслушалась!

      Князь. Наслушалась?! Поумнела с тех пор, как с писателями познакомилась? Беклемишев?! А на что вы ему? Еще раз сыграть роль…

      Рославлева (крича). Да как же вы смеете, наконец?!

В дверях показывается