Ловец огней на звездном поле. Чарльз Мартин

предлагали.

      Она кивнула.

      – Дядя Уилли говорил мне в самолете. Он сказал – ты никуда не перейдешь, пока не доведешь дело до конца… пока не скажешь свое последнее слово.

      Я кивнул. От потушенного костра поднялась тонкая струйка дыма и попала мне в глаз. Я моргнул.

      – Ты по-прежнему не можешь успокоиться?

      Я покачал головой:

      – Нет.

      – Не можешь или не хочешь? – настаивала она.

      – Я должен. Хотя бы ради дяди Уилли.

      Томми снова склонила голову мне на плечо и закрыла глаза.

      – Ну а если то, что ты так хочешь узнать, тебе не понравится?

      – По крайней мере, я буду знать правду.

      – Иногда правда может убить.

      После этого мы долго молчали, наконец я спросил:

      – Так что ты хотела мне сказать?

      – Это может подождать, – ответила Томми, не открывая глаз. Завозившись на бревне, она положила голову мне на колени, а я обнял ее за плечи, снял резинку, удерживавшую «конский хвост», и провел рукой по ее чуть влажным после душа волосам.

      Вы когда-нибудь видели в цирке, как несколько безумцев носятся на мотоциклах внутри стального решетчатого шара? Обычно их бывает не меньше восьми, и каждую секунду они могут убить или покалечить друг друга.

      Примерно то же самое творилось сейчас и у меня в голове.

      Томми неожиданно села.

      – Мне нужно кое-что сделать, – промолвила она и взяла меня за руку. – Поможешь?

      – Нужно?

      – Очень. И я хочу это сделать. – Свободной рукой она провела по костяшкам моих пальцев. Здесь, среди деревьев, ее глаза снова стали похожи на изумруды, и в их глубине, под туманом прошлого, сиял огонек, который напомнил мне прежнюю Томми.

      – Ты поэтому вернулась?

      Прошла, наверное, целая минута, прежде чем она ответила:

      – В том числе…

      Глава 6

      Дядя стал кузнецом не по своей воле. Когда после тюрьмы он вернулся домой с Лорной, выбор у него был очень и очень ограниченным. Для большинства жителей Брансуика дядя по-прежнему был персоной нон-грата, поэтому он выбрал занятие, которое позволяло ему не только зарабатывать на жизнь, но и проводить как можно больше времени за пределами округа Глинн.

      Тиллман Эллсуорт Макфарленд всегда подковывал своих лошадей сам. Это была нелегкая работа, но она научила его угадывать характер и особенности каждой. Дядя говорил, что помнит, как его отец зажимал ногу лошади между коленями и принимался расчищать стрелку или удалять гвозди. Прежде чем надеть на копыто новую подкову, Эллсуорт непременно подносил старую подкову к свету и внимательно рассматривал, пытаясь определить, была ли она удобной и в каких местах металл больше всего стерся. «Лошади умеют говорить, – любил повторять он. – И состояние старых подков – это громкий крик, который не услышит только слепой».

      Дядя запомнил эти слова и, как мне кажется, довольно скоро научился «читать» не одних только лошадей.

      Примерно в то же время, когда я это понял, меня заинтересовал