Русланъ и Людмила. Александръ Сергѣевичъ Пушкинъ

      Ив. Тимковской.

      ПРЕДИСЛОВІЕ.

      Для васъ, души моей Царицы,

      Красавицы, для васъ однихъ

      Временъ минувшихъ небылицы,

      Въ часы досуговъ золотыхъ,

      Подъ шопотъ старины болтливой,

      Рукою вѣрной я писалъ;

      Примите жъ вы мой трудъ игривый!

      Ни чьихъ не требуя похвалъ,

      Счастливъ ужъ я надеждой сладкой,

      Что дѣва съ трепетомъ любви

      Посмотритъ, можетъ быщь, украдкой

      На пѣсни грѣшныя мои.

      РУСЛАНЪ и ЛЮДМИЛА, ПѢСНЬ ПЕРВАЯ.

      Дѣла давно минувшихъ дней.

      Преданья старины глубокой!

      Въ толпѣ могучихъ сыновей,

      Съ друзьями, въ гридницѣ высокой

      Владиміръ – солнце пировалъ;

      Меньшую дочъ онъ выдавалъ

      За Князя храбраго Руслана,

      И медъ изъ тяжкаго стакана

      За ихъ здоровье выпивалъ.

      Не скоро ѣли предки наши,

      Не скоро двигались кругомъ

      Ковши, серебряныя чаши

      Съ кипящимъ пивомъ и виномъ.

      Они веселье въ сердце лили,

      Шипѣла пѣна по краямъ,

      Ихъ важно чашники носили

      И низко кланялись гостямъ.

      Слилися рѣчи въ шумъ невнятный;

      Жужжитъ гостей веселый кругъ;

      Но вдругъ раздался гласъ пріятный

      И звонкихъ гуслей бѣглый звукъ;

      Всѣ смолкли; слушаютъ Баяна:

      И славитъ сладостный пѣвецъ

      Людмилу-прелесть и Руслана

      И Лелемъ свитый имъ вѣнецъ.

      Но страстью пылкой утомленный

      Не ѣстъ ни пьетъ Русланъ влюбленный;

      На друга милаго глядитъ,

      Вздыхаетъ, сердится, горитъ

      И щипля усъ отъ нетерпѣнья

      Щитаетъ каждыя мгновенья.

      Въ уныньи, съ пасмурнымъ челомъ

      За шумнымъ, свадебнымъ столомъ

      Сидятъ три витязя младые;

      Безмолвны, за ковшемъ пустымъ,

      Забыли кубки круговые

      И брашны непріятны имъ;

      Не слышутъ вѣщаго Баяна,

      Потупили смущенный взглядъ:

      То три соперника Руслана —

      Въ душѣ несчастные таятъ

      Любви и ненависти ядъ.

      Одинъ – Рогдай, воитель смѣлый,

      Мечемъ расширившій предѣлы

      Богатыхъ Кіевскихъ полей;

      Другой – Фарлафъ, крикунъ надменный,

      Въ пирахъ никѣмъ непобѣжденный,

      Но воинъ скромный средь мечей;

      Послѣдній, полный страстной думы,

      Младой Хазарскій Ханъ, Ратмиръ;

      Всѣ трое блѣдны и угрюмы,

      И пиръ веселый имъ не въ пиръ.

      Вотъ конченъ онъ, встаютъ рядами,

      Смѣшались шумными толпами,

      И всѣ глядятъ на молодыхъ;

      Невѣста очи опустила,

      Какъ будто сердцемъ пріуныла,

      И свѣтелъ радостный женихъ;

      Но тѣнь объемлетъ всю природу,

      Ужъ близко къ полночи глухой;

      Бояре, задремавъ отъ меду,

      Съ поклономъ убрались домой.

      Женихъ въ восторгѣ, въ упоеньѣ;

      Ласкаетъ онъ въ воображеньѣ

      Стыдливой дѣвы красоту;

      Но съ тайнымъ, грустнымъ умиленьемъ

      Великій Князь благословеньемъ

      Даруетъ юную чету.

      И вотъ невѣсту молодую

      Ведутъ на брачную постель;

      Огни погасли….. и ночную

      Лампаду зажигаетъ Лель.

      Свершились милыя надежды,

      Любви готовятся дары;

      Падутъ ревнивыя одежды

      На Цареградскіе ковры…..

      Вы слышите ль влюбленный шопотъ

      И поцѣлуевъ сладкій звукъ,

      И прерывающійся ропотъ

      Послѣдней робости?.... Супругъ

      Восторги чувствуетъ заранѣ;

      И вотъ они настали….. Вдругъ

      Громъ грянулъ, свѣтъ блеснулъ въ туманѣ,

      Лампада гаснетъ, дымъ бѣжитъ,

      Кругомъ все смерклось, все дрожитъ,

      И замерла душа въ Русланѣ…..

      Все смолкло! Въ грозной тишинѣ

      Раздался дважды голосъ странной,

      И кто-то въ дымной глубинѣ

      Взвился