Однажды я тебя найду. Ричард Мэдли

Аппер-Хартфилда. Прошлым летом мистер Арнольд частенько парковал там машину во время уединенных прогулок по окрестностям.

      Сегодня мартовский воздух под уже по-летнему синим небом был свеж. Пока машина петляла по узким дорожкам, Диана и Гвен высовывали головы в окна.

      – Кажется, я их вижу! – крикнула Диана, когда зеленый «Хамбер» свернул на юг и за дубовой рощицей яркой страницей открылся северо-западный лоскут неба. – Вон там, смотрите, как стайка маленьких рыб! Да нет же, папа, ты не туда смотришь!

      Оливер резко затормозил у сельской церкви и выскочил из машины.

      – Быстрее, в роще за церковью есть поляна. Оттуда будет видно.

      Через несколько мгновений все трое уже стояли на заросшем травой холмике – заброшенной и почти забытой могиле крестоносца, миропомазанного восьмьюстами годами ранее.

      Они смотрели в небо на новых тамплиеров – будущих небесных воинов, еще не испытанных в битве.

      – Боже, – бормотал мистер Арнольд, когда дюжина «Спитфайров» пролетала над их головами, раскатисто ревя моторами, а солнечный свет скользил по плексигласовым кабинам и алюминиевым крыльям. – Боже, еще совсем чуть-чуть и Джон окажется на войне…

      От этой тревожной мысли он содрогнулся.

      – Что такое, папа? – спросила Диана.

      – Ничего, милая, – ответил мистер Арнольд, пытаясь отогнать дурные предчувствия. – Просто интересно, в каком из них Джон.

      Эскадрилья шла на юго-восток, в сторону Ла-Манша, оглушительный гул постепенно стихал.

      Чудесное мгновение пролетело, и Арнольды побрели к машине.

      Глава 5

      В течение шести месяцев после события, которое мистер Арнольд неизменно именовал «воздушным парадом сына и наследника», надежды на мир медленно, но верно таяли. Война грянула на исходе лета, когда немецкие войска вторглись в Польшу. Гвен и Оливер сидели у отделанного красным деревом радиоприемника и внимательно слушали речь премьер-министра, в которой он признал полномасштабное дипломатическое поражение. Его голос звучал устало.

      – Ну вот, – мистер Арнольд выключил радио, – теперь нас всех ждут неприятности.

      – Это невыносимо, – тихо произнесла Гвен. – Я всегда благодарила Господа за то, что вернул мне тебя, и обещала, что никогда больше ни о чем его не попрошу. И не просила. Я сдержала обещание. Но что теперь мне сказать ему о Джоне? Что? Это несправедливо. Это так несправедливо. – Слезы медленно катились по ее щекам.

      Мистер Арнольд посмотрел на жену.

      – Послушай, Гвен, – наконец сказал он и обнял ее. – Господь милосерден. Да, мне было трудно в это поверить после всего, что я видел во Франции, но ведь не зря говорят, что сострадание Божие не имеет границ. Если ты веришь, что двадцать или сколько там лет назад он спас мою никчемную шкуру, поверь и в то, что в его власти сохранить и нашего сына.

      – Что мне еще остается делать, – печально отозвалась Гвен. – Не знаю, слышал ли Господь мои молитвы о тебе. Вдруг ты просто из тех, кого называют счастливчиками. А Джон, возможно, нет. О боже…

      Раздался телефонный