Бемби. Феликс Зальтен

подбежал к матери:

      – Знаешь… я говорил с ним!

      – С кем?

      – С кузнечиком. Он очень приветливый. И мне он тоже понравился. Он такой зеленый, а потом вдруг стал совсем прозрачным, прозрачней самого тоненького листа.

      – Это крылья, – сказала мать. – Он выпустил крылья.

      – Да? – Бемби продолжал свой рассказ: – У него такое серьезное, задумчивое лицо. И очень милое. А как он прыгает! Наверно, это ужасно трудно. Сказал «хоп» и сразу пропал.

      Они пошли дальше. Беседа с кузнечиком разволновала и немного утомила Бемби – ведь он никогда еще не беседовал с посторонними. Он почувствовал, что должен подкрепить свои силы, и потянулся к матери.

      Когда он вновь стоял спокойно в нежном дурмане того легкого опьянения, какое всегда испытывал, насытившись из тела матери, он приметил в плетении травинок светлый, подвижный цветок. Нет, это не цветок, это опять бабочка. Бемби подкрался ближе.

      Мотылек лениво повис на стебельке и тихонько двигал крылышками.

      – Пожалуйста, посидите вот так! – попросил Бемби.

      – Почему я должен сидеть? Я же бабочка! – удивленно отозвался мотылек.

      – Ах, посидите хоть одну минуточку! – умолял Бемби. – Мне так хотелось увидеть вас вблизи. Окажите милость!..

      – Ну, если вы так просите, – снисходительно сказала белянка. – Только недолго.

      – Как вы прекрасны! – восторгался Бемби. – Вы прекрасны, как цветок!

      – Что? – Бабочка захлопала крылышками. – Как цветок? В нашем кругу принято считать, что мы красивее цветов.

      Бемби смутился.

      – Конечно… – пробормотал он. – Куда красивее. Извините, пожалуйста… Я только хотел сказать…

      – Мне совершенно безразлично, что вы хотели сказать, – оборвал его мотылек.

      Он жеманно изгибал свое хилое тельце, кокетливо двигал усиками.

      – Как вы прелестны! – восхищался Бемби. – Что за чудо эти белые крылья!

      Мотылек расправил крылышки, затем плотно сложил их парусом.

      – О! – воскликнул Бемби. – Теперь я вижу: вы куда красивее любого цветка! К тому же вы еще можете летать, а цветы не могут. Ведь они привязаны к одному месту.

      – Хватит, – сказал мотылек. – Я действительно могу летать.

      Он так легко вспорхнул, что Бемби не уловил момента взлета. Мотылек плавно и грациозно взмахивал белыми крылышками и вот уже парил в сиянии солнечного луча.

      – Только по вашей просьбе просидел я так долго на одном месте, – сказал он, порхая вокруг Бемби, – но теперь я улетаю.

      И все это было поляной…

      В глубине леса хоронилось убежище, принадлежавшее матери Бемби. Маленькая хижина, настолько тесная, что Бемби и его матери едва хватало места, настолько низенькая, что, когда мать стояла, голова ее упиралась в ветви, образующие потолок. Всего в нескольких шагах от хижины проходила оленья тропа, и все же хижину было очень трудно, почти невозможно обнаружить. Надо было знать особую примету, скрытую в кустарнике…

      Густое плетение орешника, боярышника и бузины лишало хижину даже