Переулок капитана Лухманова. Владислав Крапивин

в спину Костику Бомбовоз.

      – Написать название…

      – Какое? – спросил Чук.

      – Лухмановский переулок… Пусть это место называется так всегда.

      – Лучше Капитанский… – посоветовал Вадик Саранцев.

      – Нет, надо полностью, – возразил Чук. – Переулок Капитана Лухманова.

      – Ладно, – согласился Костик. Он выбрал на стене место, где были самые ровные кирпичи. На уровне глаз. Достал из кармана потрепанных штанов с лямками палочку мела. Вывел на стене печатную букву «П» высотой сантиметров десять, заглавную. Потом букву «Е» – чуть поменьше. Получилось немного криво.

      – Пусть Витя пишет, – посоветовал Бамбук. – Он хорошо умеет писать и рисовать.

      Костик не обиделся, отдал мел Бомбовозу.

      – Можно написать не «Переулок», а сокращенно, «Пер» с точкой, – подсказал Вадик.

      Но Бомбовоз покачал головой и начал писать полное слово: «Переу…»

      Работа оказалась непростая, медленная. От мела сыпалась тяжелая белая пыль. На второй букве «А» (в слове «капитан») Бомбовоз устало выговорил:

      – Мела может не хватить…

      – У меня есть еще, – сказал Костик.

      Друзья посмотрели на него одобрительно.

      Каждый держал у груди свой кораблик (только Бомбовоз отдал свою «Аврору» Бамбуку). А Чук прижимал к рубашке кроме «Дункана» еще и книгу «Морскiе разсказы». Это был талисман тэковцев – книга, которую не только сочинил, но и когда-то держал в собственных руках капитан Лухманов. На которой были его живые, рукописные строчки. Чудилось, что от книги исходит особое морское волшебство и дружеская сила.

      Наконец надпись была закончена. Протянулась она метра на два. Бомбовоз и правда писал красиво. Он уложил аккуратные буквы как раз в высоту больших кирпичей. Только заглавные оказались перечеркнуты щелями, но это их не испортило, а, наоборот, придало старинный вид. Будто они были здесь всегда.

      – Бомбовоз, ты мастер! – похвалил художника Чук.

      Тот довольно посопел.

      Потом, конечно, буквы поблекли, сделались плохо различимыми. Но это не имело значения. Все, кто хоть раз побывал здесь в те времена, запоминали, что это – переулок Капитана Лухманова. Правда, заглядывали сюда немногие: место глухое. Да и кто такой капитан Лухманов, известно было не всем. Но то, что здесь пахнет морской солью, ощущали все.

      Постояли перед надписью с минуту.

      – «Бом»… – напомнил Чук. Словно сказал пароль капитану.

      – «Брам»… – отозвались остальные.

      И все стали спускаться по заросшему откосу к воде. Пересекли протянувшиеся вдоль берега рельсовые пути, пошли дальше. Под полусгнившими лодочными мостками хлюпала волна от проходивших буксиров.

      На мостках никого не было. Крикливые тетки с бельем для полоскания не решались ходить сюда: очень уж хлипкие доски.

      Пристанская жизнь кипела в полукилометре отсюда, выше по течению. Там швартовались пассажирские пароходы и катера, суетился народ на лодочной переправе, слышались в репродукторах голоса диспетчеров. А здесь только покрикивали на путях маневровые