Переулок капитана Лухманова. Владислав Крапивин

опять же стал Вадик. Читал ровно и внятно. И вот позади оказались три десятка страниц. Позади осталось детство Мити Лухманова, началась его матросская юность – с дальними рейсами, штормами, крушениями и безработицей…

      Слушали, как говорится, затаив дыхание. И все же Бамбук в конце концов спросил:

      – А где про то, как он строил кораблики?

      – А он их не в детстве строил, а уже потом, – разъяснил Чук. – В капитанском возрасте.

      – Зачем? – удивился Бамбук.

      – Так не бывает, – не поверил Вадик.

      Костик ничего не сказал, но не поверил тоже.

      Чук торжественно открыл последнюю страницу.

      – Вот. Читайте…

      Все опять сдвинули головы над книгой. Прочитали. Помолчали, переживая удивительное открытие: оказывается, у них, четвероклассников, и знаменитого капитана было одно одинаковое занятие. У капитана в общем-то серьезнее, но похожее.

      – Вот бы поглядеть… хоть на один его кораблик, – прошептал Бамбук.

      – Теперь не сыскать, – рассудил Бомбовоз. – Вон сколько лет прошло. Мы же ничего не знаем про капитана…

      Капитан Дмитрий Афанасьевич Лухманов умер через два месяца после этого разговора тэковцев, восемнадцатого июня 1946 года.

      Костик вернулся из продуктового магазина, где выстоял двухчасовую очередь за хлебным пайком. Несмотря на победу, время было голодное, хлеба не хватало, очереди приходилось занимать с самого утра.

      Костик подошел к воротам, дожевывая оторванную от горбушки корочку, и увидел Вадика Саранцева. Тот сгорбленно сидел на лавочке, бросив у ног велосипед.

      – «Бом»… – нерешительно сказал Костик, потому что почуял неладное.

      – «Брам»… – похоронно отозвался Вадик. И сразу: – Умер капитан Лухманов… Ему было восемьдесят лет…

      Костик обмяк и сел рядом. Крутнул брезентовым башмаком обод велосипеда. Спросил:

      – И что теперь делать?

      Вадик пожал плечами:

      – А что тут можно сделать? Пойдем к ребятам. Они, наверно, еще не знают…

      Когда они думали, что капитана давно нет в живых, это было привычно. А сейчас смерть словно дохнула в лицо. Капитан будто бы жил рядом – и вдруг его не стало…

      – Подожди, хлеб отнесу, – сказал Костик.

      Он выложил на кухне два бруска хлеба, выслушал привычные упреки: «Неужели ты не знаешь, что щипать хлеб на улице неприлично? Вопиющая невоспитанность!.. Куда ты опять собрался? А кто будет прибираться в комнате?..» – и выскочил опять за ворота.

      – Поехали к Чуку…

      Он сел на багажник, Вадик надавил на педали.

      У Чука на дворе происходил очередной скандал. Дядя Юра и тетка Анюта орали друг на друга. Дядюшка был «хорош по первое число» (и когда успел с утра?). Чук стоял рядом с теткой и держал на всякий случай увесистый дрын.

      Глянув на Костика и Вадика, дядя Юра слегка протрезвел, плюнул и, пошатываясь, ушел в дом.

      – Чтоб тебя разорвала нечистая сила! – пожелала ему вслед тетка Анюта.

      Чук виновато смотрел на друзей. Они не стали говорить пароль. Тут же сказали о капитане.

      Пошли к Бамбуку