Гагара (сборник). Надежда Васильева

чем-то Витька, конечно, был прав. На обзывки и смачные эпитеты Алла Ивановна никогда не скупилась. Они сыпались из ее маленького ротика, как из рога изобилия, подтверждая прочно вбитую школьникам в головы цитату о «богатстве великого русского языка». Русский язык Алла Ивановна конечно же знала превосходно, и он был ребятам интересен, а вот литературные произведения, которыми она все пыталась их заинтересовать, читать почему-то не очень хотелось. Сюжет вроде бы и любопытный, но едкие замечания классу во время чтения классики, как надоедливая реклама по телевизору, перечеркивали все ее благие намерения.

      Чижиков однажды даже записал часть урока на диктофон. Вот хохма была!

      Проходили комедию Фонвизина «Недоросль». Восемнадцатый век. Один язык чего стоит! Каждая фраза звучала так прикольно, что класс прямо-таки давился смехом. А Аллушка решила еще по ролям читать – это всегда доставляло ей великое удовольствие – и стала роли распределять:

      – Госпожа Простакова – Гагаринова. Еремеевна – Федотова. Митрофан – Чижиков. Скотинин – Тара со в.

      Борька взвыл:

      – Да не буду я Скотининым! Назначьте Кравченко! Его давно не вызывали.

      – Прекрати, Тарасов! – начала заводиться Алла Ивановна. – Одну фразу ему не прочитать, видите ли!

      – Сказал, не буду! И точка!

      – Нет, вы только посмотрите на него! Это же классика! Комедия!

      – Вот пусть Кравченко и комедиянит! – уперся Борька.

      Аллушка с досадой махнула на него рукой. И скомандовала по привычке, не глядя, ткнув пальцем в какую-то фразу:

      – Начинай, Илона!

      – «Выйди вон, скот», – стала читать Илона роль госпожи Простаковой и зачем-то при этом обернулась на Борьку. Видит бог, не хотела смотреть на него, да как-то машинально получилось.

      – И ты туда же! Ну Гагара! – неожиданно для всех завопил Борька. – Сказал, не буду Скотининым! А выйти – выйду! Причем с превеликим удовольствием.

      Текста у Борьки не было. Он принял слова матери Митрофанушки за едкую реплику Илоны в свой адрес. Что тут началось! Рев поднялся такой, что Аллушкины ярлычки типа «неучи!», «идиоты!» захлебнулись во всеобщем гоготе. Борька, ничего не понимая, психанул еще больше и выбежал в коридор, хлопнув дверью так сильно, что штукатурка посыпалась из-за косяка.

      Наконец класс кое-как угомонился. Но это затишье было сродни тому, что является предвестником дикого шторма.

      – Госпожа Простакова! Что спишь? Продолжай читать! – сварливо накинулась на Илону учительница.

      Илона с перепугу пропустила часть текста и истошно запричитала, входя в роль матери «недоросля»:

      – «Ах, Мати Божия! Что с тобою сделалось…» – и только хотела добавить: «…Митрофанушка?», но не успела: стекла классной комнаты испуганно зазвенели от нового взрыва истошного хохота.

      – Следующий! – старалась перекричать всех Аллушка. – Митрофанушка! Что молчишь, ворон ловишь?!

      – «Так, матушка. Вчера после ужина схватило», – рьяно вошел в роль Витька,