Гагара (сборник). Надежда Васильева

нельзя. Поверь моему опыту. Допустишь слабину – на голову сядут. Пусть привыкает вместе со всеми играть. А то дикая какая-то.

      «Добрые рыцари» только этого и ждали. Снова погнали меня по площадке, щелкая прутьями. У сарая стали хлестать уже не по земле, а по ногам. На ногах вспухли бордовые ссадины. Я очень боялась, что их увидит мама. Когда она пришла за мной, я все старалась опустить подол юбки как можно ниже. Но мама все равно увидела.

      – Погоди-ка, погоди! – приподняла она юбку. – Что это у тебя? Кто тебя так?! Тарасов?

      – Нет! Я сама. Мы шалаш из веток строили. Вот и поцарапалась, – как можно убедительнее тараторила я.

      Мама, поверив, покачала головой.

      – Ты у меня как мальчишка! Все тебя на какие-то приключения тянет. Другая бы, как все девочки, в куклы играла. А этой надо какие-то шалаши строить.

      Выдумка про шалаш звучала правдоподобно. У дальнего забора детсада действительно были спилены кусты. А ветки никто так и не убрал. Они, похоже, уже засохли, потому что листья пожелтели и скукожились. Мальчишки выламывали прутья из этой кучи.

      И про Тарасова маме тоже не соврала. Он правда не бил. И даже не злорадствовал, а молча стоял и кусал на пальцах заусенцы. Это он, Борька, подал «добрым рыцарям» идею отстать от Бабы-яги, пока, мол, воспитательницы не заругались.

      Ночью ноги зачесались. Наверное, в прутья была вплетена еще и крапива. Я скоблила кожу до крови. Но не это мешало заснуть. В ушах звучал визгливый голос Софьи Семеновны: «Ты что здесь делаешь?! Подслушиваешь взрослые разговоры?!» Засыпая, я думала: «Нет, лучше уж быть некрасивой, но доброй, чем такой красивой и такой злой».

      На другое утро в детский сад я не пошла.

      И снова на светлых больничных шторах, как на экране, задвигались тени, на глазах превращаясь в близких ей людей.

      – Вставай, доченька! – умоляет ее мама. – На работу опоздаю!

      – Я дома буду! – отворачивается она лицом к стенке. – Не буду больше в сад ходить.

      – А почему? Тебя кто-то обидел? – допытывается мама.

      – Нет.

      – Ну тогда прекрати эти фокусы! Знаешь, какой у меня директор строгий! Уволит и глазом не моргнет. Как жить будем? Папиной зарплаты на еду и то не хватит. А ведь еще за квартиру платить надо. Обувь, одежду на какие деньги покупать будем?

      – Зато за детский сад платить не нужно будет. Сама могу чай согреть. Буду книжки читать. И дверь никому не открою. Не волнуйся за меня, – все пытается убедить она маму.

      – Ты с ума сошла! До лета еще целых три месяца. Да и к школе готовиться надо! В саду воспитательницы с вами занимаются. – И тянет Илону за руку. – А ну, живо вставай!

      Но Илона выдергивает руку.

      – В группу я больше не пойду! Сказала же!. А насильно отведешь – убегу! И никто меня не найдет!

      Мама смотрит на нее оторопело, ничего не понимая. Потом переводит взгляд на часы и хватается за телефон.

      – Алексей Владимирович, здравствуйте! Не могу сегодня выйти на работу. Да! Да! Дочь тяжело заболела. Буду вызывать