Гваделорка. Владислав Крапивин

смешная? – сказал Ваня. – Нисколько.

      – Да ты не знаешь. Дело не в истории, а в торте. Родители ждали в гости одну знакомую, купили торт «наполеон». Открыли, чтобы посмотреть. В кухне тесно, они положили его на табурет. На круглый. И торт круглый, не заметишь сразу. Я зашел и сел с размаху. В новых брюках, кстати… Маме с папой торт жалко, брюки мои жалко, да и меня тоже, хотя не так сильно… Я, когда спорил с Мариной, вспомнил про это, и сзади будто опять сыро стало… В таких случаях еще больше тянет на спор.

      Я говорю:

      «По-вашему, их величество Наполеон Буонапарте тоже революционер?»

      А она:

      «Нет, но нельзя отрицать, что он гордость Франции».

      Я думаю про торт и говорю:

      «Ну, пусть они там у себя и гордятся им. А я не хочу. Потому что… сказал бы, кто он, но это будет… неучтиво. И вы сразу вызовете родителей».

      «Считай, что ты уже сказал, – говорит она. – Вызывать я никого не буду: каждый имеет право на свою точку зрения. Но я считаю, что хотя Наполеон и враг России, но знамена его были овеяны ветром революции».

      «Ага, – говорю я. – Особенно на Антильских островах».

      Она очень удивилась:

      «При чем тут Антильские острова? Наполеон никогда на них не был!»

      «Правильно, не был. Но он приказал восстановить там рабство, которое отменили при республике. И послал туда эскадру ле Клерка. Крови стало больше, чем воды…»

      Она молчит, смотрит непонятно. Может, думаю, они и не учили про это на своем историческом факультете? Я-то ведь тоже прочитал об этом случайно… Тут она вдруг как-то переменилась.

      «Любопытная точка зрения, – говорит. – А не мог бы ты, Кельников, написать на эту тему реферат? И зачитать на школьном историческом обществе? Если он будет удачным, получишь самую высшую оценку».

      «Ага! Или двойку, если вы будете не согласны…» – Я это ляпнул, и получилось, что дал согласие. Хотя вовсе не хотелось!

      А она:

      «За кого ты меня принимаешь! Я умею уважать чужое мнение… А двойки не будет ни при каком итоге, обещаю».

      Ну и куда деваться-то? Да и работа пустяковая. Надергал кое-что из Интернета, вспомнил, что читал в книжке…

      – И про торт! – хихикнула Лорка. Она опять сидела на чурбаке и безуспешно пыталась прикрыть подолом от солнца коленки.

      – И про торт, – согласился Никель. – Пока сочинял, казалось все время, что сижу на нем. Потому и закончил за один вечер… Про все написал. И про комиссара Викто́ра Юга. Знаете, какой гад! Сперва кричал, что всей душой за свободу, освобождал негров, а потом этих же негров – обратно в рабство! И не жалел никого. На одной только Гваделупе – десять тысяч отрубленных голов…

      – Где? – слабым голосом переспросил Ваня. Как-то ёкнуло внутри…

      – На Гваделупе, – сказал Федя. – Это небольшой такой остров в Антильском архипелаге. Про него мало кто знает…

      – Почему мало кто? Многие знают, – заспорил Андрюшка. – Даже песня есть такая – «Гваделупа». У Городницкого. Там такие слова:

      На палубе ночной постой и помолчи.

      Мечтать под сорок лет по меньшей мере глупо.

      Над