Дети Аллурии. Штурм. Мария Вой

то, что и превратило меня в эту старую развалину. – Соленый Пес беспомощно всплеснул руками. – Нас предали. Три из моих пяти кораблей были затоплены, команды скормлены рыбам, а поселение разграблено. Всех его женщин и детей увели в плен, мужчин убили, а своего сына я нашел в своем сожженном дотла доме. Горсть пепла – все, что от него осталось. Ему еще и четырнадцати не исполнилось тогда…

      Повисла пауза. Гаэрдос не решался подать голос. Пес скривился, словно ему в рот попала какая-то мерзость.

      – Я ощутил жажду мести и стал искать виноватых. Те немногие на острове, кто успел спрятаться от резни или плена, рассказали мне в один голос, что среди кораблей Срединных были и корабли Северян, а на крупнейшем из них развевался синий флаг с гербом королевской семьи. И третье, что мне рассказали позже, а теперь подтвердил мне и ты – о предательстве короля…

      – Ты ему стал больше не нужен, – догадался Гаэрдос. – Но он понял, что если расскажет тебе все как есть, ты поднимешь мятеж. Поэтому просто ко дну пустил тебя и твой флот… Единственное, чего я не понял – Срединные же умеют считать? Они же должны были понять, что потопили не все корабли. Да и как же они могли обойтись без главного доказательства своего успеха – твоей головы?

      – А кто сказал, что у них не будет моей головы? – немного развеселился Соленый Пес и приложился к уже третьей кружке эля. – Я приехал сюда не для того, чтобы выпрашивать у короля милость. И не для того, чтобы ему отомстить. Я просто хочу проследить, чтобы мой человек, выдающий себя за предателя, передал кое-кому одну кучерявую рыжебородую голову в мешке – Он положил на стол перед Гаэрдосом свой мешок. Колдун побледнел и подвинулся ближе к краю стола. – Тогда Соленый Пес умрет, а я стану кем-то другим. Отдохну на старости лет. Для «Горбатой Акулы» я тоже нашел покупателя. Скоро она исчезнет, словно ее никогда и не было. Пойдем на воздух, тут уже совсем нечем дышать.

      Они вышли из душной, пропахшей пивом и потом таверны и побрели к окраине города. Уже спустились липкие сизые сумерки, и фонарщики взбирались на свои стремянки, оперев их на столбы фонарей. Корсар и колдун вышли к краю скалы, под которой плескалось тихое гладкое море, и закурили трубки.

      – Смешно и горько, – сказал вдруг Гаэрдос. – Я теперь буду побираться по всей Аллурии, как какой-то фокусник-проходимец, а ты после своей «смерти» просто убежишь поджав хвост выращивать тыквы и пялиться на звезды. Разве такую судьбу мы себе придумывали тогда, мальчишками, тридцать лет назад? Две старые развалины и только.

      К его удивлению, Пес не раздражился, а лишь в очередной раз вздохнул.

      – Да и черт с ним. Когда-то я мечтал о смирении и умении прощать. Может, пора начать учиться?

      Гаэрдос загадочно улыбался, глядя в плотную синеву вечернего неба. Когда они вытряхнули пепел из трубок уже во второй раз, он откашлялся и подал голос – мягко, без привычной суеты:

      – Знаешь,