Во сне. Михаил Гончаров

правительство отбирало все. Детям стало негде учиться, школы закрывали и делали из них казармы, склады и все в таком роде. И мы уехали сюда.

      – Можно сказать у нас как-то по-другому! – Фыркнул Бруно и выпил бокал виски залпом.

      – Да, у вас все так же, но чуть-чуть лучше. На тот момент мы не могли уехать за океан туда, где прогресс и люди живут, улыбаясь, и дышат полной грудью. У вас все не так, да, но Бруно ты не видел того ада, что видел я. По сравнению с моей страной, ваша страна это все равно, что те за океаном. Мой отец работал на трех работах без отдыха, но он мог кормить нас с мамой и сестрой, этого было достаточно. А если бы мы остались там, то в шестнадцать лет я бы уже бегал с автоматом по горам, а не оканчивал старшую школу. – Радж выпил остатки какого-то напитка. Бруно с явным интересом смотрел на него, но боялся перебивать. – Это скотч, – улыбнулся Радж, наблюдая, как Бруно краснеет от неизведанной тайны. – Пойдем, покурим?

      – Только, что сам хотел предложить, – отвесил Бруно, допивая третий стакан виски. Он уже вошел во вкус, и ему даже стало интересно беседовать с Раджем.

      Они вышли на улицу, сели на лавку перед баром каждый вытащил по сигарете и они продолжили разговор.

      – Знаешь, а я сегодня встретил интересную девушку, – начал Бруно.

      – И как же?

      – Я как обычно шел по улице, и наткнулся на надпись на гараже, а точнее на ее отсутствие. Эта надпись была там столько, сколько я себя помню, а кто-то просто взял и закрасил ее, представляешь?

      – И что же там было написано такого важного, – улыбаясь, спросил Радж.

      – Да ничего хорошего! Что-то про нацизм и религию, всего то.

      – Ну, так это же хорошо, что ее закрасили, – засмеялся Радж.

      – Да ты не понимаешь. Важно не то, что там написано, а само наличие надписи. Ведь это не просто надпись, это история! А кто-то просто взял и вычеркнул эту часть из книги!

      – Насколько я знаю, это делает каждый политик, когда приходит к власти. Просто вычеркивает то, что он считает ненужным. Так же как и этот человек, закрасивший надпись, он просто не посчитал ее важной.

      – Да, но было ли у него на это право? И у всех этих правителей, которые переписывают историю, разве есть у них на это право? Ведь это же история, ее нельзя трогать, ее нельзя изменить!

      – Давай не будем о политике, Бруно, – помахал рукой Радж. – Ты, кажется, хотел рассказать мне о девушке, с которой познакомился.

      – Да мы с ней даже не познакомились! – крикнул Бруно. – Мы с ней просто говорили!

      – О надписи?

      – Да! И о религии. Вот она меня уверяла, что ту церквушку возле автомобильного завода не нужно ремонтировать, потому что она будет мешать работе, да и вообще она не нужна в мире, эта религия!

      – Ну, знаешь, Бруно, она права, – Радж снова улыбнулся, – но не во всем! Эту церквушку действительно надо убрать оттуда…

      – Вот! – перебил его Бруно.

      – Стой. Ее нужно не просто оттуда убрать, а перенести туда, где она никому мешать не будет. Да людям нужны машины, но и вера людям тоже нужна! – Продолжил Радж.

      – И