Белеет парус одинокий. Валентин Катаев

упрямцев, начавшийся еще чуть ли не в Аккермане.

      Разумеется, ни о каком знакомстве нечего было и думать.

      Тогда Петя нашел очень интересное занятие: он стал ходить по пятам за одним пассажиром. Куда пассажир – туда и Петя.

      Это было очень интересно, тем более что пассажир уже давно обратил на себя внимание мальчика некоторой странностью своего поведения.

      Может быть, другие пассажиры ничего не заметили. Но Пете бросилась в глаза одна вещь, сильно поразившая его.

      Дело в том, что пассажир ехал без билета. А между тем старший помощник отлично это знал. Однако он почему-то не только ничего не говорил странному пассажиру, но даже как бы молчаливо разрешал ему ходить куда угодно, даже в каюту первого класса.

      Петя ясно видел, что произошло, когда старший помощник подошел к странному пассажиру со своей проволочной кассой.

      – Ваш билет, – сказал старший помощник.

      Пассажир что-то шепнул ему на ухо. Старший помощник кивнул головой и сказал:

      – Пожалуйста.

      После этого никто уже больше не тревожил странного пассажира. А он стал прогуливаться по всему пароходу, заглядывая всюду: в каюты, в машинное отделение, в буфет, в уборную, в трюм.

      Кто же он был?

      Помещик? Нет. Помещики так не одевались и не так себя вели.

      У бессарабского помещика обязательно был парусиновый пылевик и белый дорожный картуз с козырьком, захватанным пальцами. Затем кукурузные степные усы и небольшая плетеная корзиночка с висячим замком. В ней обязательно находились ящичек копченой скумбрии, помидоры, брынза и две-три кварты белого молодого вина в зеленом штофике.

      Помещики ехали ради экономии во втором классе, держались все вместе, из каюты не выходили и все время закусывали или играли в карты.

      Петя не видел в их компании странного пассажира.

      На нем, правда, был летний картуз, но зато не было ни пылевика, ни корзиночки.

      Нет, конечно, это был не помещик.

      Может быть, он какой-нибудь чиновник с почты или учитель?

      Вряд ли.

      Хотя у него и была под пиджаком чесучовая рубашка с отложным воротником и вместо галстука висел шнурок с помпончиками, но зато никак не подходили закрученные вверх черные, как вакса, усы и выскобленный подбородок.

      И уже совсем не подходило ни к какой категории пассажиров небывалой величины дымчатое пенсне на мясистом, вульгарном носу с ноздрями, набитыми волосом.

      И потом эти брюки в мелкую полоску и скороходовские сандалии[53], надетые на толстые белые, какие-то казенные карпетки[54].

      Нет, тут положительно что-то было неладно.

      Засунув руки в карманы – что, надо сказать, было ему строжайше запрещено, – Петя с самым независимым видом расхаживал за странным пассажиром по всему пароходу.

      Сперва странный пассажир постоял в узком проходе возле машинного отделения, рядом с кухней.

      Из кухни разило горьким чадом кухмистерской, а из открытых отдушин машинного отделения дуло горячим ветром, насыщенным запахом перегретого пара,

53

Скорохо́довские санда́лии – то есть сандалии, произведенные на фабрике «Скороход», основанной в Санкт-Петербурге в 1882 г. и в 1910 г. получившей это название.

54

Карпе́тки – короткие чулки, носки.