Таня Гроттер и локон Афродиты. Дмитрий Емец

желанию «да» и раз и навсегда избавиться от комплексов!

      – Что за желание-то? – опасливо поинтересовался Гломов.

      Щука приоткрыла рот. Зубы у нее были мелкие, как пилки.

      – Э-э… ну если ты хочешь знать… Видишь ли: мне давно хотелось съесть человеческое сердце. Не какое-нибудь вообще сердце, а сердце очень глупого и очень здорового человека… Твое сердце, Гуня!

      – Э-э, ты чего?! Это типа шутка? Я же так умру! – растерялся Гломов.

      – Не говори таких ужасных слов, умоляю! – сказала щучка-внучка. – Я слышать ничего не желаю. Твоя смерть мне не нужна. Только сердце. Остальное можешь оставить себе.

      Гуня сглотнул слюну.

      – Но я же не смогу жить без сердца!

      – Ну, родной, это уже частности. Никогда не следует зацикливаться на деталях, – небрежно сказала щука.

      – Ты говорила про здоровое сердце. А разве я здоровый? Когда я приезжаю на каникулы, моя маманя всегда вздыхает, что я тощий и бледный. И что мой дедушка зашиб бы меня одним пальцем, – цепляясь за соломинку, заявил Гломов.

      – Твой дедушка был цирковым силачом? – заинтересовалась щучка.

      – А оно ему надо было – грыжу рвать? Он всю жизнь проработал в магазине «Рыболов-спортсмен». Продавал спиннинги и телескопические удочки. В девяносто два года поехал на охоту, выпил и заснул на морозе.

      – Жаль, я не была знакома с твоим дедушкой. Его бы сердце мне подошло, особенно учитывая мое отношение к рыболовам-спортсменам. Однако дела это не меняет. Приступим! Зажмурься и считай до трех… Будет не больно, обещаю. Никакой патологоанатомии, сплошная магия…

      Щучка высунулась из ведра и уставилась на Гломова. Гуня пугливо попятился.

      – Может, свое желание я возьму назад? – спросил он с надеждой.

      – Поздно, дружок! Считай! Ну!.. – рявкнула щука.

      Из ее плоских рыбьих глаз ударили красные лучи. Соприкоснувшись, они сгустились и скользнули вниз, прочертив на каменном полу узкую раскаленную борозду.

      Гуня понял, что его не пожалеют. В конце концов, его дедушка, разделывая рыбу, не задумывался, насколько это приятно самой рыбе. Рыба есть рыба. Вот и щука, похоже, рассуждала в том же духе: человек есть человек.

      – Считай! – приказала щука.

      Раскаленный луч пополз по камням к ногам Гломова. Гуня резво отскочил:

      – Хорошо, хорошо! Успокойся! Я понял. Начинаю считать!

      – Давай! – мрачно сказала щука.

      – Один… два… Аморфус телепорцио! – внезапно крикнул Гломов и вскинул руку.

      Алая искра помчалась к щуке. Щуку окутало светлое облако, и она исчезла, успев лишь грозно щелкнуть зубами. Вместе со щукой исчезло и ведро. Остался только влажный круг на полу.

      Гуня вытер вспотевший лоб. Перстень на его руке был горячим и обжигал кожу.

      – Надеюсь, я зафутболил эту кильку в томате достаточно далеко и она не вернется… Спасибо Склеповой, что хоть чему-то меня выучила, – сказал он.

* * *

      Герман Дурнев, бывший депутат, повелитель В.А.М.П.И.Р, наследник графа Дракулы и просто