Райские кущи. Шпионский роман. Оксана Юрьева

ведьмой, в деле с организацией больницы в селе батюшке моему не помогала, и доктора у вас бы не было. Зачем доктор, коль сама бы чудеса творила, людей на ноги ставила, а потом души людские воровала и… в общем, не знаю, чем там еще ведьмы занимаются, не хочу я эти глупости пересказывать.-

      – Да я что, бабы бают, – староста тут же поторопился отвлечься от начатой им темы, словно и самому неудобно стало от пересказа никчемных сплетен, – а что душа по нашему вопросу скажешь, бунтовать нам или мирно решим вопрос о заработках? —

      Лиза помрачнела.

      – Дядька Пантелеймон, мне наш новый эконом – опекун мой, так ничего и не сказал. Одно твердит – увидите, всё хорошо будет. А вы, дядька Пантелеймон, с мужиками сами к нему придите, да расспросите, я тоже понаблюдаю, как этот столичный сноб объясняться с вами будет.-

      Староста ухмыльнулся, с прищуром глядя прямо в глаза Лизы: – к бунту призываешь, графинюшка? —

      – Господь с вами, – лишь всплеснула руками Лиза, округляя возмущенно глаза и, все-таки не удержалась, тихо добавила, – всего лишь к небольшому неповиновению, в пределах допустимого.-

      – А мы так и сделаем, Елизавета Дмитриевна, – стукнул даже по столу уверенно староста, – пусть объяснит, он человек для нас новый, мы и знать его не знаем. Что он там себе удумал, а то и нам, и тебе убытка бы не было.-

      – Это точно, – уверенно подытожила Лиза, а потом, оглядев горницу, спросила, – а где Аграфена Егоровна? —

      – Да, по хозяйству хлопочет, наверное. Петька, ты кликни мать-то, да поспешает пусть. Дело к ней у графини имеется-.

      – Ой, батюшки, а я-то не прознала, что гости такие у нас, а ты, старый, сидишь. Давай я хоть кваском тебя, барыня, угощу, – озабоченно заговорила хозяйка дома, переступая порог горницы, явно торопясь явиться перед ясные очи юной графини при получении известия от сына.

      – Не откажусь, Аграфена Егоровна, у вас всегда славный квас, – улыбнулась на такое старание Лиза.

      Хозяйка обернулась быстро, неся из прохладной каморы глиняную кружку кваса, настоянного на ржаных сухарях с травами. Лиза не стеснялась, залпом осушив кружку, и ведь действительно, одно удовольствие квас в такую нешуточную жару.

      – Аграфена Егоровна, вы ведь кружева плетете, заграничным «блондам» не уступят, – начала она разговор о том деле, по которому она, положа руку на сердце, и ехала, ставя на струганый стол кружку, а уж что там ей опекун наказал, она пока и думать об этом не особо хотела.

      – Да, что ты, барыня, – всплеснула руками Аграфена Егоровна, – баловство все это.-

      – Ладно, мать, – ворчливо заметил Пантелеймон Данилович, он хоть вида не показывал, но тайно весьма гордился, признанным односельчанами, талантом своей жены, – что есть, то есть.-

      – Вы других селянок не откажитесь обучать? А я бы вам за работу платила, сейчас такое кружево очень ценится, мы с Яном Карлычем обсуждали, в Петербурге лавку открыть можно, да, я бы и заграницу вашу работу наладила бы.-

      – Ну,