Граф Соколовский и разыгранное убийство. Александр Васильевич Свистула

молитвы. Он знал их наизусть почти все, но всё же изредка заглядывал в молитвенник, остерегаясь нечаянной ошибки. Закончив повседневное исповедание грехов, граф Соколовский перекрестился и поцеловал нательный крестик.

      К раздражению графа сонливость улетучилась, и он решил усыпить себя чтением какого-нибудь романа. Взяв со стола не раз читаную книжку, Александр Константинович лёг в постель и мысленно поблагодарил Барсукова за газовый светильник, установленный вблизи от кровати.

      Оставшиеся внизу гости в это время вздумали играть на пианино, затем решили припомнить громкие песни на французском. Всё закончилось звоном чего-то разбитого, и постепенно дом погрузился в тишину. Граф практически стал засыпать, когда его побеспокоил стук в дверь. Точнее, сначала кто-то пытался открыть замок ключами, а потом уже постучал. Александр Константинович сделал огонь в светильнике посильнее и взглянул на настенные часы в виде совы.

      – Что за дурак? Уже три часа ночи, – проворчал граф. – Кто бы там ни был, пошёл прочь!

      Ответа не последовало, но тихий стук повторился. Александр Константинович отогнал от себя дурные мысли. В голове отчего-то вспомнился предыдущий разговор с Барсуковым, в котором тот признался в подозрениях о готовящемся его убийстве.

      – Кто там? Знайте, если я открою дверь, то ничего хорошего вам от меня ждать не стоит!

      – Ваше сиятельство, впустите, – из-за двери раздался насмешливый женский голос.

      – Марина Николаевна?

      Граф поспешно выскочил из постели и повернул в замочной скважине ключ. Перед ним стояла с глупой, и оттого более обольстительной, улыбкой баронесса Мыслевская.

      – Марина Николаевна, могу чем-то помочь? – вопросительно изогнул левую бровь граф.

      – Я пыталась открыть свою комнату.

      – Ваша спальня напротив, – сухо произнёс Александр Константинович и попытался развернуть баронессу.

      – Ах, это ваша. Выходит, я обозналась.

      Баронесса покачнулась и упала в объятья графа. Русые волосы, с изумительным огненно-рыжим оттенком, уткнулись ему в лицо, а нежные руки обняли его за плечи. В нос Соколовского ударил крепкий алкогольный запах.

      – Вы пьяны! – констатировал лучший сыщик Санкт-Петербурга.

      – Вас не проведёшь, – немного заплетающимся языком произнесла Марина Николаевна. – Алекс, я до сих пор люблю вас.

      Горячие женские губы соприкоснулись с губами графа, и через мгновение они оба оказались в спальне Александра Константиновича.

      – Марина Николаевна, вы понимаете, что вы творите? Давайте, я помогу вам найти свою комнату.

      – Неужели я так стара, что ты меня больше не любишь? – с дрожью в голосе произнесла баронесса.

      – Да при чём тут это. Поймите, я женат…

      – Раньше и я была замужем, но тебя это не останавливало.

      – Раньше – это раньше. Я стал другим. То, чем мы раньше занимались – это грех.

      – Ты меня разлюбил. Скажи, я постарела?

      Баронесса