Граф Соколовский и разыгранное убийство. Александр Васильевич Свистула

участвовать в этом представлении.

      – Если бы не безрассудство моего батюшки, я бы не согласился быть вашей рекламой. Для чего стоило приглашать меня на неделю раньше? – этот вопрос прозвучал скорее риторически, и Барсуков предпочёл на него не отвечать.

      – Александр Константинович, но это не всё. В письме я говорил ещё о кое-каких условиях. Я скоро открою собственный банк. И вам суждено стать одним из первых его вкладчиков.

      – У меня нет денег, – резко заявил граф.

      – Ваших денег и не нужно. Я внесу пять тысяч вместо вас и оповещу об этом все газеты. Только представьте: «Уникальный сыщик, величайший логик Империи – вкладчик «Банка Барсуковых!». Как звучит!

      – Что за аферу вы затеяли? Я, как вы заметили, величайший логик, не верю в такие безвозмездные подарки, – недовольно фыркнул граф Соколовский.

      – Не стоит волноваться, граф. Этих денег вы никогда не получите. Ваш индивидуальный договор составлен так, что деньги вы не можете снять без моего разрешения и потери девяноста девяти процентов вклада, – успокаивающе предупредил фабрикант.

      – Ах! Теперь всё выглядит логично. Я согласен.

      – Завтра вам нужно подписать необходимые документы в моём кабинете. Долговую расписку вашего отца я отдам вам после открытия фабрики.

      – Теперь мне всё понятно. Если наш разговор окончен, позволите оставить вас?

      Граф уже собирался покинуть библиотеку, как хозяин дома остановил его и попросил сесть за столик. Александр Константинович почувствовал в голосе фабриканта тревогу и удовлетворил его просьбу.

      – Александр Константинович, – Барсуков заметно понизил голос и посмотрел прямо в карие зрачки своенравного гостя. – Я думаю, меня хотят убить.

      Некоторое время граф внимательно изучал лицо Барсукова. Оно выглядело озабоченным и немного испуганным. Вместе с тем, ощущалась какая-то фальшь, что-то неуловимое и загадочное сквозило в барсуковских глазах.

      – С чего вы взяли?

      – Наследство. Я оставляю после себя огромное наследство, Александр Константинович. Моё здоровье уже не такое, как прежде, и больше года я пытаюсь понять, кто сможет заменить меня. Мой сын – директор двух прядильных фабрик, у него огромный опыт. Однако, он слишком мягок, слишком воспитан, таких неженок в жестоком мире финансов сминают в одно мгновенье. Он отлично разбирается в делах, хороший тактик, но не стратег. Без необходимой доли жёсткости Миша не сможет увеличить рынка. А вот моя дочь обладает отличной деловой хваткой. Такой, что я могу быть спокойным за дальнейшие расширения фирмы. Но тогда фирма превратится из «Барсуковых» в «Хитрова», а этого я не могу представить в страшном сне.

      – И вы думаете, из-за этих мыслей вас убьют?

      – Многие знают, что я думаю о наследстве. За полгода я несколько раз переделывал завещание. Они боятся, что будут лишены основного капитала. И мой старший внук меня беспокоит. Он, кажется, вовсе не намерен заниматься текстильным производством.

      – Речь