Принцип анекдота. Алексей Николаевич Котов

надо мной нависает огромная лошадиная морда. Я взвизгиваю, отталкиваю тянущуюся к моим губам лошадь и шарахаюсь в сторону.

      Леночка громко смеется и хлопает в ладоши. У нее счастливое, почти детское лицо юной разбойницы.

      – По-це-ло-ва-ла!.. – скандирует по слогам Леночка. – Я видела, как она тебя поцеловала!

      Я встаю и прогоняю лошадь. Иди отсюда, пегосятина!.. Через пару минут я возвращаюсь назад. Я ложусь на спину и смотрю на солнце. Так-так, Леночка… Значит, тебе смешно, да? Хорошо же!.. Теперь, я абсолютно уверен, наша ссора кончится не скоро.

      Леночка, наконец, перестает смеяться. На ее красивом лице снова появляется маска холодного высокомерия. Она даже усмехается.

      Солнце скрывается за облаком. Проходит пять минут. Дремота… Она легкая, как утренний туман.

      Что-то снова касается моих губ.

      – Уйди, Ленка, все равно я тебя не прощу, – строго говорю я.

      Вверху позвякивает уздечка. Я открываю глаза… Надо мной снова висит лошадиная морда.

      – Да, елки-палки!

      Мой вопль, наверное, слышен на другом берегу, а смех Леночки, вне всякого сомнения, в ближайшей деревушке.

      – По-це-ло-ва-ла!.. – снова скандирует Леночка и чуть ли не рыдает от восторга. – Она тебя опять поцеловала!

      Леночка восхищена и колотит кулачками по земле. Я называю лошадь «сволочью», вскакиваю и хватаю ее за уздечку. Будь моя воля, я бы утопил в реке это упрямое животное. Я тяну лошадь за собой…

      Рядом с «диким пляжем» растет высокий кустарник. Он похож на лабиринт: полянки чередуются с узкими проходами, проходы – с лазами, а лазы – снова с полянками. Я увожу лошадь подальше, туда, в «лабиринт». Потом крепко – с помощью булыжника – вбиваю в землю железный колышек, который привязан к уздечке настырной лошади. Любвеобильная «пегасиха» смотрит на меня влажными, чуть грустными глазами.

      Я показываю лошади кулак:

      – Поняла, да?

      Лошадь утвердительно трясет головой. Я возвращаюсь на прежнее место.

      Леночка безучастно рассматривает реку… На ее лице снова холодная усмешка и королевское презрение.

      – Слышь, обцелованный лошадкой… – лениво окликает меня Леночка.

      Я молчу.

      – Скажи честно, тебе понравилось?

      Я ложусь… Потом прикуриваю сигарету. Я смотрю на облака и думаю о том, что вместо ожидаемого поцелуя Леночки, я дважды дождался лошадиной ласки. Нет-нет, один раз это еще куда ни шло, но два?!.. Я думаю-думаю-думаю. Нет, в том, что случилось со мной, определенно есть какой-то подвох. Что-то искусственное.

      Я осторожно приподнимаю голову. Леночки уже нет на бугорке. Понятно!.. Я тихонечко проползаю десяток метров по вмятине-ложбине. Ладно-ладно, сейчас я во всем разберусь.

      Трава щекочет нос, и на моей спине тут же устраивается целое стадо комаров. Локоть врезается в пустую консервную банку, а живот скребет по суковатой палке брошенной возле старого кострища. Это просто побег из концлагеря какой-то!..

      Я отлично помню, где привязал лошадь. Но я пробираюсь к этому месту не на прямую, а сбоку.