На пороге вечности. Раиса Трофимовна Богомолова

и ночей непрерывно продолжался ливень. По причине такой непогоды замедлилось его погребение на три дня. Жители, удивляясь, говорили: этот человек был настолько неприятен Богу, что даже земля не принимает его. Кое-как похоронили его, несмотря на то, что дождь не переставал.

      Мать же, получив еще большую свободу после смерти отца, с большим исступлением предалась разврату и увеселениям. Но умерла она, сподобившись великолепного погребения; самый воздух, казалось, принял участие в проводах тела ее.

      После ее кончины я осталась в отроческом возрасте, и уже телесные вожделения начали действовать во мне. Однажды вечером я начала размышлять, чью жизнь мне избрать в подражание. Можно ли жить, как отец, который всю жизнь не видел ничего доброго для себя, всю ее провел в болезни и печали, а когда скончался, земля не принимала его тела? Если бы такая жизнь была угодна Богу, то почему отец подвергся стольким бедствиям? Лучше жить, как жила мать, предаваясь вожделениям и роскоши, сказало мне помышление. Лучше верить собственным глазам и тому, что очевидно, и наслаждаться всем, чем верить невидимому и отказываться от всего.

      Когда я согласилась в душе моей избрать жизнь, подобную жизни моей матери, настала ночь, и я уснула. Во сне предстал мне некто высокий ростом с гневным взором: грозно взглянул на меня, гневно и строго сказал: „Исповедуй мне помышления сердца твоего. Какая жизнь тебе больше понравилась?“ Растерявшись от страха и забыв все помышления мои, я сказала, что не имела никаких помышлений. Но он напомнил мне все, о чем я размышляла в тайне души моей.

      Он сказал мне: „Пойди и повидай отца и мать, потом избери жизнь по желанию“. И повел меня за руку. Я увидела отца своего в прекрасном райском саду, а мать – в гееннском огне, охраняемую бесами. Она со слезами кричала: „Дочь моя, помоги мне!“ Я тоже рыдала и кричала. Этот крик разбудил моих домашних. Я рассказала им видение свое. И решила последовать жизни отца моего, удостоверившись, по милосердию Божию, в тех муках, какие уготованы ведущим порочную жизнь».

      Если Господь пресекает дурную жизнь, то это значит, что прошли годы Божия ожидания плода от души. Как в жизни отдельного человека посылается серп, когда исполняется мера его духовного роста, так и в жизни вселенной жатва наступит, когда человечество исчерпает свои духовные силы.

      Святые отцы считают, что постничество, монашеское девство или супружеское целомудрие, пастырская проповедь слова Божия без памятования о смерти и Страшном Суде бывают нетвердыми и даже опасными – в том смысле, что могут располагать человека к духовной гордости, тогда как воспоминание о смерти благодетельно для грешника и не излишне для праведника.

      Святитель Игнатий Брянчанинов пишет, что воспоминание о смерти – дар Божий, который дается исполняющим Христовы заповеди для усовершенствования в святом подвиге покаяния и спасения: «Воспомнись мне, смерть моя! и убежит от меня пленяющие меня тщеславие и сластолюбие! Я устраню с трапезы моей дымящиеся роскошные брашна,