Хелот из Лангедока. Елена Хаецкая

поморщился. Его симпатий к новичку сразу поубавилось.

      – Ладно, научишься. Скажи-ка, приятель, этот чертов норманн тебе не объяснил, к кому ты попал?

      Алькасар покачал головой.

      – Это неважно, – сказал он. – Всем хозяевам я служил одинаково плохо.

      – Хозяев в лесу нет, – сообщил Робин. – А я тот самый Робин из Локсли. Этот лес мой. И здесь все совершенно свободны… Время от времени приходится объяснять это шерифу и другим непонятливым господам. Тебе все ясно?

      Алькасар засветился как осенний лист.

      – Вы разбойники? Это вас боялся Гарсеран?

      – Нас. – Робин самодовольно улыбнулся.

      – Вы ограбили его?

      – Ну разумеется.

      Хелот невольно залюбовался снисходительным выражениям, появившимся на лице Локсли.

      – Я хочу видеть его голову на шесте! – жадно сказал Алькасар.

      «Все-таки людоед, – подумал Хелот. – А жаль, казался таким симпатичным».

      – Ограбить-то мы его ограбили, – сказал Локсли, – но никаких голов на шесте ты не увидишь. Во-первых, мы христиане… гм… добрые люди. И напрасных злодейств не творим. Лишнее это и мешает спасению души. А во-вторых, если мы прикончим твоего Гарсерана, то будем последними дураками, потому что потеряем хороший доход. Мы с ним не впервые встречаемся на большой дороге, и всякий раз эта встреча приносила нам удачу.

      – А разве христиане не едят людей? – с детским любопытством спросил Алькасар, и Хелот покраснел.

      Робин расхохотался, но сарацин продолжал настаивать:

      – Я и раньше слышал, что они питаются человеческой плотью. Когда меня продали Гарсерану, я в это поверил.

      – Он что, слопал кого-нибудь у тебя на глазах? – захохотал Робин.

      Но Алькасар даже не улыбнулся.

      – Он зверь, – ответил он. – Вы плохо его знаете.

      Робин хлопнул его по плечу.

      – Скорее вставай на ноги, – сказал он. – А Гарсерана забудь. Когда-нибудь ты убьешь его в честном бою.

      И Локсли ушел.

      Теперь черные глаза сарацина блуждали по логову. Он явно что-то обдумывал.

      – Значит, теперь я свободен? – поинтересовался он.

      – Законный вопрос, – отозвался Хелот. – Конечно свободен.

      – А меня заставят переменить веру?

      – Вот уж о чем тебя никто даже не спросит.

      – Вчера мне показалось, что я видел здесь вашего монаха.

      – Ты видел отца Тука, он язычник.

      Он помолчал еще немного, а потом, смущаясь, снова заговорил:

      – Прости, я забыл спросить твое имя.

      – Хелот из Лангедока.

      – Скажи, почему ты не убил меня, Хелот из Лангедока?

      – Будешь задавать дурацкие вопросы, – разозлился Хелот, – я продам тебя в базарный день в городе Ноттингаме, а на вырученные деньги устрою пьяный дебош.

      – Я невыгодный, – радостно сообщил Алькасар. – Когда Гарсеран меня покупал, он не знал, как выбирать. Ему меня всучили.

      – А как выбирать? – заинтересовался Хелот,