Я во времени. Юрий Саваровский

нужен ни Бог, а Блок.

* * *

      Никогда старый мир не воскреснет,

      Никогда не пробудятся сны,

      Кроме этой пронзительной песни,

      Той, что пелась во время войны.

      Эту песню покойная мама

      Тихо пела в военную ночь,

      Когда не было хлеба ни грамма,

      И казалось, что жить уж невмочь.

      Не держали тепло одеяла,

      Бил по окнам трескучий мороз.

      Только песня одна согревала,

      Наши души от стужи и слёз.

Победители

      Последний залп войны

      Сменился залпом мира.

      Страна с Победой ждёт своих сынов.

      Цветы весны на лацкане мундира

      И на груди сиянье орденов.

      Домой с Победой, Миром и Любовью!

      В родимый дом! Неси состав скорей

      Победу, завоёванною кровью

      И множеством оплаканных смертей.

      О, воины Победы! В мирной нови,

      Ещё не в силах тихий мир понять,

      Солдатским сердцем и душой сыновней

      Торопитесь родных своих обнять.

      Вы прошагали тыщи километров,

      Вы сотни километров проползли!

      Пьянеете от дуновенья ветра

      И запаха отеческой земли.

      И, может быть, мой папа с орденами,

      В цветах и слёзах радостного дня,

      Пропахшими от пороха руками

      Обнимет крепко маму и меня.

Гвоздики

      Не проходящий календарь

      Гвоздит гвоздиками по датам,

      Их боевая кинова́рь —

      Бессмертный памятник солдатам.

      Гвоздики – это фейерверк.

      Солдатам и Победе воздан,

      Он, как душа, стремится вверх

      К перекликающимся звёздам.

      Гвоздики – это скорби лик,

      Склонённый к плитам обелисков,

      Как жизни миг, как смерти миг,

      Смотрящий пристально и близко

      На нас глазами тех солдат,

      И безымянных и великих.

      Как много у России дат

      В кровавых лепестках гвоздики.

Родина

      Речной трамвайчик. Воды Иртыша.

      Стою на палубе, глазами берег шарю,

      И мысленно себя я вопрошаю,

      Чем так моя наполнилась душа?

      Здесь моя родина и корень родословный,

      Вот в этих необузданных степях.

      Собаки длинношерстные в репьях

      И этот перелесок малокровный,

      Пологий берег с жухлою травой,

      И редкие безликие совхозы…

      К ним не дошли когда-то паровозы,

      Была лишь мукомольня паровой.

      С большим трудом к ним добирался свет.

      Теперь же глянь – кругом высоковольтки,

      И нет уже знакомой мукомолки,

      И близкого чего-то тоже нет.

      Вот первая стоянка – порт Черлак,

      Хоть не велик, да много всяких грузов

      От спелых поэтических арбузов

      До прозаизма, по названью шлак.

      Мальчишки на притопленной барже

      Сидят часами, ожидают катер,

      Который их по Иртышу прокатит

      И счастья штрих оставит на душе.

      Кобыла в окруженье казачат

      Косит пугливо слёзными глазами,

      И коршун высоко