Дар мертвой воды. Елена Усачева

не хотела. Катька чувствовала, что может отказаться. Что в этом предложении есть подвох. Но ее уже подхватили, ее уже вели через тренерскую. Мелкий с чипсами был послан на разведку. Вернулся через минуту с горящими глазами и доложил, что все чисто. Что охранник сидит в своей комнате, смотрит телевизор. Что он сейчас побежит на угол и, если охранник появится в коридоре, даст знать.

      – А почему сейчас? – Катька зацепилась за порог спортзала носком ботильона. – На кладбище темно. Давайте завтра!

      Она представила себя на кладбище среди темных могил, и внутри у нее похолодело. Ноги словно прилипли к полу.

      – Сейчас самое время, – прошептал ей в затылок долговязый. – Тебя услышат. И завтра ты уже будешь делать все, что захочешь.

      Слова звучали убедительно, Катька им верила. Вот только тело ее слушаться не хотело – колени подгибались.

      Она бы крикнула, она бы начала сопротивляться, но парни уже были в холле перед столовой. На углу стоял мелкий, махал рукой, показывая, что путь свободен. Другой мелкий шагал рядом с Катей и гладил ее по руке. Перед ней чуть ли не спиной вперед двигался тот, что на класс старше. Замыкал шествие Шуз. Кричать было неудобно – все-таки где-то бродил охранник. Поэтому она дала втянуть себя в открытую дверь столовой, оттуда на кухню и дальше к черной двери на улицу.

      Здесь уже на Катьке повис мелкий с чипсами, он намертво вцепился в ее ладонь жирными колючими пальцами. Второй мелкий все так и гладил ее локоть с другой стороны, только эти поглаживания становились все больше похожи на прихватывания.

      – Видишь? Еще светло!

      Катька была убеждена, что провела в спортзале полжизни. Что прошло если не три, так уж два часа – точно. Но действительность являла немного другую картину. Да, наступил вечер, да, плыли сумерки. Но в этих сумерках хорошо были видны деревья, вяло роняющие свои листья, дома, люди.

      Люди!

      Катька дернулась. Люди могли ее спасти. И даже не спасти, а хотя бы остановить это ненормальное шествие.

      – Знаешь, – прошептал долговязый ей в макушку, – так как терять нам нечего, мы тоже можем что-нибудь пожелать. Например, чтобы к тебе пришел посланник с кладбища. И принес посылку.

      И снова – это был аргумент. Катька опустила глаза, чтобы больше не смотреть по сторонам. Чтобы не отвлекаться. Хорошо, она сделает что просят эти пацаны – мелкий с матов очень даже трогательный, так жалобно на нее смотрит. Это несложно. А дальше – все! Дальше только ее желания. Ее жизнь.

      Они дружно вышли из ворот школы, повернули к дороге.

      Проскрежетал трамвай.

      Налево. Вдоль решетки. Она упирается в каменный забор кладбища. Розовый. Чуть вперед выдается небольшое двухэтажное здание, тот самый дом смотрителя. Розовый. Низкая калитка. Высокие арочные ворота с готическими башенками. Розовые. Четыре ступеньки вверх. Площадка с двумя лавочками. Первые захоронения…

      – Туда, – устремился вперед на класс старше. – Вот везука!

      Кладбище обступило. Дорожка казалась узкой для их большой компании.

      Катька повисла на руках ведущих, вывернула голову, чтобы глянуть по сторонам. Странно,