Брачный сезон. Не позвать ли нам Дживса? (сборник). Пелам Вудхаус

и пользуюсь любовью местных жителей, и поэтому все должно сойти благополучно.

      – Правильный подход.

      – Но тебе, наверно, интересно, почему ее просьбу, чтобы я выступил на этом ее концерте, будь он неладен, я назвал многозначительным событием? Сейчас объясню. Я вижу здесь недвусмысленное свидетельство того, что старая любовь не умерла. Нет, ведь правда, иначе с чего бы Коротышка стала просить меня выступить? Я, Гасси, возлагаю большие надежды на эту песню. Коротышка – эмоциональное, отзывчивое существо, и когда она услышит, как оглушительно меня приветствует восхищенная публика, на нее это подействует. Она смягчится. Растает. Я даже не удивлюсь, если она прямо так и скажет: «О, Эсмонд!» – и бросится мне на шею. Конечно, при условии, что меня не освищут.

      – Тебя не освищут.

      – Ты так думаешь?

      – Никогда в жизни. Пройдешь на ура.

      – Как ты меня утешил, Гасси!

      – Стараюсь, Эсмонд. А что ты будешь петь? «Свадебную песнь пахаря»?

      – Нет. Мне специально сочинили песню, слова тети Шарлотты, музыка тети Мертл.

      Я поморщился. Не понравилось мне это. За время нашего с тетей Шарлоттой знакомства я что-то не заметил в ней признаков божественного огня. Конечно, не хотелось выносить приговор, не послушав, но я готов был на любое пари, что произведение, вышедшее из-под ее пера, будет, безусловно, не ахти.

      – Слушай, – вдруг говорит Эсмонд Хаддок, – давай сейчас пройдемся вместе по моей песне, а?

      – С большим удовольствием.

      – Только сначала еще по глотку?

      – Да, сначала еще по глотку. Благодарю.

      Эсмонд Хаддок осушил стакан.

      – Запев не будем трогать, там всякая чепуховина, «солнышко искрится, и щебечут птицы», все в таком духе.

      – Согласен.

      – Главное в этой песне – припев. Поется так. – Он набычился, как чучело лягушки, и заголосил: – Алло, алло, алло!

      Я поднял руку:

      – Минуточку. Что это должно означать? Телефонный разговор?

      – Да нет же. Это охотничья песня.

      – Ах, охотничья? Тогда понятно. А то я подумал, может, что-то наподобие шансонетки «Позвоню я моей милашке». Все ясно.

      Он начал сначала:

      Алло, алло, алло!

      В лесу уже светло.

      Поскачем на охоту мы, пам-пам,

      Время подошло, Гасси.

      Я опять поднял руку:

      – Это мне не нравится.

      – Что именно?

      – Да вот «пам-пам» это.

      – Просто такой аккомпанемент.

      – И еще мне не нравится «Гасси». Получается ритмический перекос.

      – А я разве спел: «Гасси»?

      – Да. Ты спел: «Поскачем на охоту мы, пам-пам, время подошло, Гасси».

      – Оговорился.

      – В тексте этого нет?

      – В тексте, конечно, нет.

      – Я бы посоветовал на концерте этого не вставлять.

      – Не буду. Поем дальше?

      – Давай.

      – На чем я остановился?

      – Лучше начни сначала.

      – Правильно.