Брачный сезон. Не позвать ли нам Дживса? (сборник). Пелам Вудхаус

приехал. Но ты-то почему здесь очутился? Не понимаю.

      Он вздернул брови:

      – Не понимаешь, почему я здесь?! Не ты ли своими губами говорил, когда мы обсуждали, брать ли мне на себя роль Гасси, не ты ли доказывал, что мое место – именно здесь? Что мне необходимо быть непосредственно на театре военных действий, постоянно видеться с Гертрудой, уговаривать ее, убеждать, чтобы сломить в конечном итоге ее неподатливость? – Он осекся и посмотрел на меня пронзительно. – Ты, может быть, вообще против того, чтобы я находился здесь?

      – Д-да н-нет, я…

      – Вот именно, – произнес он холодно и твердо, как крутое яйцо на пикнике. – У тебя, оказывается, имеются какие-то сложные соображения против моих планов? Ты не хочешь, чтобы я завоевал сердце девушки, которую люблю?

      – Как это – не хочу? Конечно, я хочу, черт подери, чтобы ты его завоевал.

      – Ну не по почте же мне завоевывать.

      – Но все-таки находиться в «Деверил-Холле» тебе для этого не обязательно. Мог бы остановиться в доме священника.

      – Нельзя требовать от дяди Сиднея, чтобы он разместил у себя одновременно и Коротышку, и меня. Слишком жирно будет.

      – Тогда в гостинице.

      – Здесь нет гостиницы. Только так называемые пивные дома.

      – Можно снять койку в доме у крестьян.

      – И спать вместе с крестьянином? Нет уж, спасибо. Сколько, по-твоему, у них спальных мест?

      Я растерялся и смолк. Впрочем, каяться и отрекаться от своих слов в таких случаях не имеет смысла. Когда я снова заговорил, Китекэт, я думаю, не уловил в моем голосе дрожи. Мы, Вустеры, такой народ. В минуту душевных терзаний мы похожи на индейцев, которые, даже когда их поджаривают на костре, все равно остаются душой общества.

      – Ты ее уже видел? – спросил я.

      – Гертруду? Да, как раз перед тем, как идти к тебе. Я был в холле, и она вдруг выходит из гостиной.

      – То-то она, должно быть, удивилась?

      – Не то слово. Она пошатнулась и едва не упала. Куини говорит: «Ой, мисс, вам плохо?» – и убежала за нюхательной солью.

      – Так там была еще и Куини?

      – Да, и Куини со спущенной косой. Она как раз делилась со мной своим беспокойством по поводу душевного состояния своего жениха. Он у нее атеист.

      – Коротышка мне рассказывала.

      – И каждый раз, как она пытается наставить его на путь истинный, он крутит ус и шпарит ей в ответ по Ингерсолу[16]. Бедную девушку это очень расстраивает.

      – А она довольно хорошенькая.

      – Исключительно хорошенькая. Такой красивой горничной я в жизни не встречал.

      – Гертруда, а не Куини.

      – А-а, Гертруда. Этого, по-моему, ты мог бы мне не говорить. Гертруда – высший класс. Идет непосредственно за Еленой Прекрасной.

      – Удалось тебе с ней потолковать?

      – К сожалению, нет. Из гостиной вышло несколько теток, и мне пришлось исчезнуть. В этом отрицательная сторона лакейской должности – затрудняется общение. Да, между прочим, Берти, мне удалось узнать нечто крайне важное. Пикник под Обрывом

16

Ингерсол, Роберт Г. (1833–1899) – американский политический деятель и критик библейских текстов.