Властелин мира. Александр Беляев

улыбнулся Штирнер.

      На Зауера неожиданное оживление и жизнерадостность Эльзы произвели обратное впечатление. Он насторожился, подозрительно посмотрел на нее и стал кусать губы.

      – А теперь будьте любезны снять с ваших плеч деловую обузу, – сказал Штирнер. – Согласно вашему желанию, я заготовил полную доверенность на мое имя… Будьте добры подписать ее.

      Зауер, Шмитгоф и даже наивная Фит были удивлены. Всем казалось естественным, что доверенность будет дана Зауеру – жениху Эльзы – или по крайней мере управление делами будет разделено между ним и Штирнером.

      – Да, да, – охотно ответила Эльза и взяла перо.

      – Одну минутку! – Штирнер позвонил, и в комнату вошел старичок нотариус с двумя свидетелями.

      – Извините, – встретил его Штирнер, – что мы беспокоим вас, приглашая, по старой памяти, на дом…

      Старичок любезно закивал головой.

      Эльза подписала доверенность. В несколько минут формальности были закончены.

      – Надо, чтобы все было по форме. Благодарю вас! Вы свободны, – сказал Штирнер.

      Нотариус, Фит и Шмитгоф вышли.

      – Вы, Зауер, остаетесь юрисконсультом. Но наш новый банкир добрее старого и увеличивает ваше жалованье на пятьдесят процентов. Вы так, кажется, распорядились?

      – Да, да! – ответила Эльза.

      – Благодарю вас за честь, но я отказываюсь от ваших прибавок и от места… – ответил позеленевший Зауер.

      – Но почему, Отто? Ты шутишь! – спросила Эльза, глядя на жениха.

      – Ну, вы тут договаривайтесь с хозяйкой, а мне некогда. Надо спуститься в банк, благо старик Карл изобрел такой хороший способ сообщения.

      И, нажав кнопку, Штирнер провалился в люк.

      – Ты шутишь, Отто? – повторила Эльза, оставшись одна с Зауером, и ласково прикоснулась к его руке.

      Зауер брезгливо отдернул руку и поморщился:

      – Не знаю, кто из нас шутит… Мне кажется, что вы, фрейлейн Глюк…

      – Отто!..

      – Но только ваши шутки похожи на издевательство… издевательство над человеческим достоинством, любовью, доверием, дружбой. – Зауер заговорил с обидой в голосе: – Эльза! Что с тобой, Эльза? Ты уверяла меня, что откажешься от наследства, и ты обманула меня… Зачем?

      – Отто, но разве ты не понимаешь, что так надо было? И не ты ли сам выступал на суде от моего имени?

      – Да, я выступал… Я не знаю, почему я выступал… Это какое-то бесовское наваждение… Впрочем, ты просила меня, и я сделал… Ведь я ни в чем не могу отказать тебе… Но ты? Ты обманула меня! Ты стала миллионершей и опять разбудила во мне всех демонов сомнений, которые терзают меня. Это наследство позорит тебя, пятнает нашу любовь. И это еще не все: ты вдруг выдаешь доверенность Штирнеру!.. Какие новые черные подозрения пробуждаешь ты?.. Ты с ним заодно. Ты… близка ему! Ты соучастница его преступлений. Ты дурачила меня как мальчишку.

      – Отто!

      – Молчи! Неужели ты не понимаешь, что вокруг твоего имени сплетут легенды, тебя смешают с грязью, и эта грязь долетит сюда с улиц, в эти золотые хоромы – они не защитят