что ну никак они не самодостаточны, когда стали они замечать, что устают быстрее, чем раньше, что дров принести могут меньше, чем раньше, что стада пасти стало труднее, чем раньше. И стали они задумываться о том, кто же принесёт им стакан воды в старости? Думали они, переживали, боялись приближающихся немощи и бессилия, порой до отчаяния переживали. Как вдруг! О, чудо! Что это? А мы и не знали, что такое возможно! Ещё один маленький человечек? «Сын!» – с гордостью и надеждой говорил папа. «Вот кто будет мне помощником, когда трясущиеся руки и подслеповатые глаза не позволят мне вбить гвоздь в стену. А может он и шуруповёрт с шурупами придумает?», – думал папа. «Вот кто поможет мне отжать постиранное бельё, а может и стиральную машину с центрифугой изобретёт», – думала мама. «Вот кто вёдра с водой принесёт, а может и водопровод построит, кто тесто вымесит и овец подстрижёт», – мечтали они вместе, любуясь своим отпрыском. А любоваться было чем. 6 кг, 52 см, пухленький, гладенький, крепенький, кровь с молоком. «Давай, мать, так и назовём его – „приобретение“. Давай, муж. Он ведь и впрямь как от Господа, наш первенец». Так и назвали его, Каин. Рос Каин, надежда и гордость родителей, рос. Радовались родители, радовались. Да и дорадовались. Понесла Ева то ли от радости, то ли ещё от чего, во второй раз. Прошло определённое время. А может чуть поменьше определённого, и родила Ева снова. «Ну ка, что тут у нас? Какой-то он, мать, хиленький, тщедушный. Дунь – рассыплется». И вправду, в сравнении с надеждами на спокойную старость Каином, и весу – 2,7 кг, и росточек – всего сантиметров 35—40, и бледненький какой-то, ручки-ножки худющие… «А что ты на меня, Адам, смотришь? Как старался – так и вышло, твой сын». «Мой-то мой, конечно, но… Как-то надежды на него маловато. Как бы не помер от своей тщедушности. Значит, быть ему Авелем, дуновением, паром, чем-то скоропреходящим и зыбким». «Ну что ж, ты муж, тебе видней. Авель, так Авель».
Происходило ли всё именно так, как мне привиделось? – Не знаю, не берусь утверждать. Но утверждать, что в былые времена имена детям раздавались не просто так, а со смыслом – это я могу. Именем, которое родители давали своим чадам, они отражали свои надежды и чаяния относительно своих детей. Каин – приобретение. Потеряли Адам с Евой своё место в Эдеме, но увидели в своём ребёнке приобретение, которое должно было бы в соответствии с их надеждами облегчить жизнь в про́клятом мире. Авеля же назвали «дуновение, пар, незначительность, ничтожность, нечто скоропреходящее». Незавидное отношение с самого рождения. Каин – чемпион. А ты, Авель, лузер. Быть тебе всегда в тени своего старшего брата. Ни в футболе ты его не превзойдёшь, ни в надеждах родителей. Даже если бы у Адама с Евой было 12 детей, Авель так и оставался бы «пшиком», одним лишь шуршащим звуком. Для всех.
«Каин, Каин, пойдём на рыбалку? – Да ты что, братец! Ты же червей копать начнёшь, обязательно ногу поранишь! – Ну, давай тогда бабочек половим? – Да ты же, братец, в сачке запутаешься! – А в футбол поиграть?
