Расскажите, тоненькая бортпроводница. Повесть. Елена Федорова

живо представила летящий в небе самолет, себя за штурвалом, и решила поехать в летную школу.

      Из института меня, конечно, не отпускали. В деканате меня долго уговаривали, упрашивали и даже приказывали остаться, но я была непреклонна. Наконец руководство института сдалось, и я отправилась в Батайск.

      Так в 1936 году начался новый этап моей жизни – летная школа. Три с половиной года мы скрупулезно изучали устройство самолетов У-2 и П-5, постигали азы самолетовождения, прыгали с парашютом. После летной школы я получила направление в Семипалатинск. Вышла замуж за летчика.

      Мы с мужем летали в одной эскадрилье, развозили почту и легкие грузы по трассе Семипалатинск, Павлодар, Лебяжье, Иртышск вдоль Иртыша.

      Однажды повезла я почту в Усть-Каменногорск. Туда добралась благополучно. Дозаправляться не стала, уж очень домой торопилась. Лечу обратно вдоль реки Иртыш и чувствую, что скорость начинает падать. С чего бы это? Все приборы в норме, горючее есть, а скорость гаснет. Смотрю вперед, а над Семипалатинском высоченный столб песка стоит. Началась песчаная буря.

      Поднялся такой сильный ветер, что я минут двадцать висела над рекой, не в силах перелететь ее. Запас топлива таял на глазах, а буря и не думала заканчиваться. Тогда я приняла решение садиться на запасной, санитарный аэродром, обругав себя за то, что не дозаправилась. Только я повернула к санитарному аэродрому, вихрь сместился в сторону, словно ожидал моего решения, испытывал меня на прочность.

      Я моментально изменила траекторию полета, воспользовалась переменой ветра, чтобы сесть на базовый аэродром. Приземлилась благополучно, зарулила на свою стоянку, и винт заглох. Топливо было израсходовано полностью.

      Все бросились обнимать меня, поздравляя с благополучной посадкой. Оказалось, что песчаный столб был высотой девяносто метров, диаметром тридцать метров, а скорость ветра равнялась тридцати метрам в секунду. И, если бы я в этот столб попала, то не разговаривала бы сейчас с тобой… Но, к счастью, все обошлось благополучно, а я после этого случая больше не испытывала судьбу, всегда самолет заправляла.

      Мария Николаевна улыбнулась, пригладила волосы и, глянув в окно, проговорила с ноткой грусти:

      – Я перестала испытывать судьбу и тогда она решила испытать меня. В июле 1941 у нас с Петром родился сын. Но наше семейное счастье было недолгим. Жуткое слово «война» раздавило его своими кирзовыми сапожищами, уничтожило все, что было нам дорого.

      Петра сразу же отправили на Южный фронт. Их эскадрилья сделала остановку в Ростове. Оттуда я получила первое и последнее его письмо. Их самолет сбил немецкий мессершмитт над поселком Чаплинка…

      Только я оправилась после смерти Петра, как новое горе обрушилось на меня: умер наш сынишка Ванечка. Земля ушла у меня из-под ног и я полетела вниз, в темноту, в пропасть. Но чьи-то сильные руки подхватили меня и заставили лететь вверх, в небо, дали почувствовать, что