Закат над лагуной. Встречи великого князя Павла Петровича Романова с венецианским авантюристом Джакомо Казановой. Каприччио. Сергей Цейтлин

Ваш труд. Вы это должны были знать.

      – Но может быть… может быть, хотя бы половину. Ведь занятие на самом деле было непристойным.

      – С этим мы согласны. Но как Вы знаете, мы платим только тогда, когда донос приводит к конкретному результату. А тут результата никакого не может быть. Венеция не может позволить себе провоцировать Бурбонов.

      – Чуть-чуть, хотя бы за мои расходы.

      – Какие расходы? Билет в театр Вам не надо было покупать – Вас пригласил граф дю Нор. И еще в свою ложу при этом.

      – Но я же не могу жить на… то есть… Давайте договоримся, Ваше Высокопревосходительство. Давайте вернемся к старому договору, то есть к полной ставке. Я готов снизить месячный оклад, даже на двадцать пять процентов. Но чтобы быть в штате. Чтобы была хоть какая-то стабильность. Вы понимаете? Я Вас искренно прошу. Я Вам даю слово, что доносы мои будут полноценны.

      – К сожалению, нет.

      – Ради бога, Ваше Высокопревосходительство, – конфидент чуть не встал на колени.

      – Кстати, еще одно дело.

      – Какое, Ваше Высокопревосходительство? – конфидент обнадежился, будучи готов выполнить любое поручение, лишь бы за него заплатили.

      – Синьория Вас просит больше не общаться с русскими.

      – Не понимаю?

      – Очень просто. Если граф дю Нор будет Вас приглашать куда-нибудь, отказывайтесь. И не только граф дю Нор. Вам также запрещается общаться с членами его свиты.

      – Но я же не принадлежу к патрицианскому сословию, которому закон не разрешает знаться с иностранными дипломатами. И граф дю Нор не приехал в Венецию в качестве дипломата.

      – Неважно. В данном случае всем конфидентам запрещается общаться с русскими.

      – Я могу спросить, почему было принято это решение?

      – Я не буду повторяться.

      Конфидент не знал, что еще сказать. Его зрение затуманилось. В кабинете и так было темно. Люстры не было, по сторонам на мрачных стенах слабо горели две кривые свечи, и конфидент заметил, как тьма постепенно поглощает профили инквизиторов.

      – Но Ваше Высокопревосходительство? – вымолвил он робким голосом.

      – Ступайте.

      Конфидент растерянно встал, поклонился и, не торопясь, пошатываясь, удалился из зала.

      Выйдя из дворца на набережную, он устало посмотрел на остров Сан-Джорджо Маджоре на противоположной стороне бухты. Огненное солнце, заходящее за церковью, бросало последние лучи на рябь свинцовой воды. Тонкий слой хлопчатых облаков лежал на зеленом шпиле, и воздух наконец был живым и чистым. Но все же какой-то странной под этим сумрачным покровом казалась ему церковь. Он сосредоточил взгляд и вместо острова со стройной красной колокольней и белым палладианским фасадом увидел остров с высоким золотистым шпилем на желтой барочной колокольне, загороженной низкой прибрежной куртиной с множеством амбразур.

* * *

      Вечером в Казино Джанкарло Гримани играли в фараона. Хозяин дома держал банк. Ставки были мелкие – играли просто так, чтобы скоротать время. Собрались обычные игроки: Казанова, его старый друг Пьетро Антонио Дзагури, восьмидесятилетний барнаботто