Сто фактов обо мне. Ирина Андрианова

в пятисотой школе, потом меня перевели в лицей № 1648, но я с Подгорбунским связи не теряю. Он – очень нужный человек.

      У Подгорбунского есть мечта – работать в особых структурах, где он будет разрабатывать секретные шифры, читать чужие секретные послания, если что, ездить по миру на ответственные задания с риском для жизни. В общем, Подгорбунский спит и видит себя разведчиком.

      Подгорбунский был дома и что-то размножал на принте.

      – Ты чего? – кивнул я на работающий принтер. – Листовки в стан врага?

      Подгорбунский заржал:

      – Какие листовки, Маркел! Это я у одной взял пропуск… ходит в Школу юного психолога при университете. Вот размножаю, всем желающим даю – пятьдесят рэ. Давай присоединяйся, университет – твой!

      Я плюхнулся в кресло, с удивлением взглянул на Подгорбунского:

      – Я чо, идиот?! В лицее полдня оттрубить, а потом в университет, к этим юным психологам тащиться?

      Подгорбунский посмотрел на меня снисходительно:

      – Маркел, ты всегда был идиотом! Знаешь, у них в университете пирожки и пиццу на каждом сантиметре продают. А потом, это же супер: ты приходишь в закрытое заведение, раз! – пропуск охране в зубы, а они – два! – тебя пропускают без звука! Делай в здании потом что хочешь, хоть в туалет иди, хоть пирожки жри!

      Подгорбунский порылся на своем захламленном столе и показал мне новенькое удостоверение. Там было написано, что в Школе юного психолога учится слушатель Алексей Сергеев. Рядом с именем и фамилией была приклеена фотка Подгорбунского.

      – С какого ты стал Алексеем Сергеевым? – удивился я, изучая пропуск.

      – Маркел, ты совсем, что ли? Для конспирации! Все равно никто ни во что не вникает!.. Давай соглашайся, неси фотку, пятьдесять рэ, и ты… Максим Поликарпов!

      Я вернул липовый пропуск Подгорбунскому и сказал:

      – Слушай, бро, я к тебе по делу. Накорябай одно заявление.

      – Какое?

      – У нас в лицее на мази байдарочный поход, а физрук, Вадимыч, срочно просит заявление от родичей, что они не против.

      – Маркел, я-то при чем? Двигай к родичам, – резонно заметил Подгорбунский.

      – Мои то на работе, то по делам… Я их только по ночам вижу… А если сплю – это чаще – не вижу совсем. Сечешь?

      Подгорбунский выключил принтер, взял новенькие фальшивые пропуска, быстро пересчитал, пробормотал:

      – Одиннадцать… Не хило… – Потом посмотрел на меня и сказал: – Ладно. Стольник.

      Я мысленно прикинул: заявление того стоит, потом срочность, то да сё и ответил:

      – По рукам.

      Через десять минут мы сочинили заявление следующего содержания: «Я, Светлана Алексеевна Маркелова, мать Валерия Маркелова, ученика 10-го класса «А» лицея № 1648, не возражаю против того, что мой сын поплывет в байдарочный поход». Число, подпись «Маркелова» с закорючкой на последней букве «а».

      Подгорбунский отдал мне бумагу, я ему сунул стольник (у меня в заначке всегда пара соток), и мы расстались, как братья. Подгорбунский на прощание сказал:

      – Заходи,