Человек толпы (сборник). Эдгар Аллан По

идет! – крикнул кто-то на лестнице.

      – Он идет! – крикнул другой.

      – Он идет! – крикнул третий.

      – Он пришел! – воскликнула графиня. – Он пришел, мой ненаглядный!

      И схватив меня крепко обеими руками, она трижды чмокнула меня в нос.

      Это вызвало сенсацию.

      – Diavolo![135] – воскликнул граф Каприкорнутти.

      – Dios guarda![136] – проворчал дон Стилетто.

      – Mille tonnerres![137] – крикнул принц де-Гренуйль.

      – Tousand Teufel![138] – пробурчал электор Блудденнуфф.

      Этого я не мог вынести. Я рассердился. Я обратился к Блудденнуффу:

      – Милостивый государь! – сказал я. – Вы павиан!

      – Милостивый государь! – возразил он после некоторого размышления – Dormer und Blitzen![139]

      Больше ничего не требовалось. Мы обменялись карточками. На другое утро я отстрелил ему нос, а затем отправился к своим друзьям.

      – Bête![140] – сказал первый.

      – Дурак! – сказал второй.

      – Олух! – сказал третий.

      – Осел! – сказал четвертый.

      – Простофиля! – сказал пятый.

      – Болван! – сказал шестой.

      – Убирайся! – сказал седьмой. Я огорчился и пошел к отцу.

      – Отец, – сказал я, – какая цель моего существования?

      – Сын мой, – отвечал он, – изучение носологии, как и раньше; но, попав электору в нос, ты промахнулся. Конечно, у тебя прекрасный нос, но у Блудденнуффа теперь совсем нет носа. Ты провалился, а он стал героем дня. Бесспорно, знаменитость льва пропорциональна длине его носа, но, Бог мой! возможно ли соперничать с львом совершенно безносым?

      Необыкновенное приключение некого Ганса Пфааля

      Мечтам безумным сердца

      Я властелин отныне,

       горящим копьем и воздушным конем

      Скитаюсь я в пустыне.

Песня Тома из Бедлама

      Согласно последним известиям, полученным из Роттердама, в этом городе представители научно-философской мысли охвачены сильнейшим волнением. Там произошло нечто столь неожиданное, столь новое, столь несогласное с установившимися взглядами, что в непродолжительном времени, – я в этом не сомневаюсь, – будет взбудоражена вся Европа, естествоиспытатели всполошатся, и в среде астрономов и натуралистов начнется смятение, невиданное до сих пор.

      Произошло следующее. Такого-то числа и такого-то месяца (я не могу сообщить точной даты) огромная толпа почему-то собралась на Биржевой площади благоустроенного города Роттердама. День был теплый – совсем не по времени года, – без малейшего ветерка; и благодушное настроение толпы ничуть не омрачалось оттого, что иногда ее спрыскивал мгновенный легкий дождичек из огромных белых облаков, в изобилии разбросанных по голубому небосводу. Тем не менее около полудня в толпе почувствовалось легкое, но необычайное беспокойство: десять тысяч языков забормотали разом; спустя мгновение десять тысяч трубок, словно по приказу, вылетели из десяти тысяч ртов

135

Дьявол (ит.).

136

Храни боже! (исп.).

137

Тысяча громов! (фр.).

138

Тысяча чертей! (нем.).

139

Гром и молния! (нем.).

140

Скотина! (фр.).