Фамильные ценности и другие рассказы. Елена Доброва

мы у него дорогу в Третьяковку спросили. Он объяснил. А мы в Третьяковку не пошли, а решили на теткин дом взглянуть, раз уж мы рядом оказались. А тут он подъехал. Узнал нас и спросил: нашли Третьяковку? Вот и весь разговор.

      – Да он вообще-то мужик неплохой. Не зазнался. Я-то его давно знаю, когда он еще бедный был, как мышь.

      – Да?

      – Ну, как же. У него история интересная. Он приехал из Кремнегорска. Откуда-то с Алтая. Или еще откуда. Не помню точно. Поступил в институт. А денег-то нету. На стипендию не проживешь. Родители присылать не могут. У самих ничего. Стал он работу искать, а какая работа, когда он в дневное время учится? Он парень такой был, правильный, учебу пропускать не хотел. И вот он устроился дворником как раз в тот дом. Жил там в каморке, но зато не платил за квартиру. Утром вставал, подметал и бегом в институт. Зимой тяжелее было, если снегу много. Но тянул свою лямку, старался. И вот однажды, он уж на четвертом или на пятом курсе был, нашел он на помойке кучу вещей хороших. И среди них – три подушки пуховые. Он сначала обрадовался. Говорит – буду спать теперь, как барин. А подушки старые, трухлявые, он рассказывал – ночь поспал, все щеки себе исколол, перья что ли, говорит, оттуда торчат и колются. Хотел он эту подушку взбить как следует, а она возьми да лопни! А из нее – ни за что не догадаетесь! – камни драгоценные посыпались! Представляете? Целая подушка камней! Перстни, бусы, чего там только не было! Он сначала вообще ничего не понял, потом в себя пришел, камни собрал в мешок, подмел, убрал, пух весь старый выкинул. И думает – интересно, а во второй подушке есть что-нибудь? Распорол аккуратно – а там монеты золотые, старинные. Тогда он и третью подушечку вскрыл. Там были бумаги – облигации, векселя какие-то, документы – бог его знает что, но тоже ценности. Ну, уж как он этим распорядился – я не знаю, мне он не докладывал. Но, наверное, правильно распорядился, если в таком доме квартиру купил…

* * *

      Лида всю дорогу молчала. Дима, с одной стороны, был рад – он-то ожидал большого скандала. С другой стороны, это было так не похоже на Лиду, что он даже забеспокоился. Он поглядывал на нее, но она, казалось, вообще не замечала его присутствия.

      – Лид, ты это… тебе не дует? Может, поднять стекло?

      – Лид, чего ты молчишь, а? Ну, скажи что-нибудь.

      – Лида, Лид! Ты что, не хочешь говорить? Ну, ладно, нет – так нет.

      Лида нахмурившись, неотрывно смотрела куда-то вдаль сквозь ветровое стекло, словно обдумывая какое-то важное дело. Дима решил больше не дергать ее, раз эта история произвела на нее такое действие. До самого дома она не проронила ни слова. Также молча она зашла в квартиру.

      Дима зашел в туалет, помыл в ванной руки, потом зажег свет на кухне, поставил чайник греться и пошел переодеваться в домашнее. В комнате он обнаружил Лиду недвижно стоящей перед зеркалом в плаще, в туфлях, с сумкой в руке.

      – Лид, ты из-за этих подушек так расстроилась? Ну не переживай ты так, ну что ты в самом деле! Нам и без них хорошо. У нас все есть, Лид, живем не хуже других. Шубу тебе новую купим, хочешь?

      У них в семье нежности были не в ходу. Дима неловко взял жену за плечи и легонько потряс.

      – Ну, отомри, Лид, Лида! Пойдем чаю попьем!

      И тут началось