Поймать чайлдфри. Екатерина Сергеевна Рагозина

побудь моим душеспасителем сегодня. Поговорю с воспитательницей, думаю, она тебя отпустит.

      Сказано – сделано. Уже через полчаса мы идем по Невскому и разговариваем о самых незначительных вещах – малютка справился с удивлением, вызванным внеплановым маминым приходом, и правильно оценил мое состояние. Неудобных вопросов не задает, требует мороженого и каруселей – в общем, ведет себя терапевтически, как и полагается ребенку, и весьма искусно лечит мою рану.

      Мы обошли все наши любимые местечки, плотно поели в кафе, и, в конце концов, даже завалились в кинотеатр. Дома были уже ввечеру и вполне счастливые.

      Наша с Ваней двушка – это отдельная история. Я смогла ее себе позволить только три года назад, когда мои книги, наконец, стали стабильно продаваться. Никогда до этого я не могла и мечтать о том, что из моего окна будет открываться чудесный вид на Казанский собор и канал Грибоедова; никогда не думала, что мне, привыкшей к темным и узким съемным комнатам и каморкам студенческого общежития, доведется поселиться в такой светлой, просторной, как палуба корабля, и будто бы даже летучей квартире. Мы ее так и называем – «летучий корабль».

      Раньше она принадлежала моему приятелю, пожилому художнику, который использовал ее как творческую студию. Потом он решил изменить свою жизнь, – кардинально, как это водится в моем кругу, – и переехал в богом забытую уральскую деревню, чтобы черпать вдохновение из птичьего пения и молчаливого созревания пшеницы. В квартире после него, несмотря на все наши преобразования, сохранился небывалый, вдохновляющий дух творчества: мне здесь очень легко пишется.

      В этот вечер «летучий корабль», как обычно, встречал нас сверкающей, пленительной улыбкой. Уставший Ваня почти сразу завалился спать, а я набрала в ванную горячей воды и погрузилась в нее до подбородка. Наконец, можно отдохнуть и поразмыслить… Итак, о чем я думала до того, как встретила сына?

      Трагедия…

      Мы с Игорем поженились через месяц после знакомства, а еще через пару месяцев узнали, что ждем Ваню. Муж был вне себя от счастья и в течение всей беременности в буквальном смысле целовал мои следы, а когда долгожданный малыш родился – плакал у моей постели, как мальчишка. Он вел себя удивительно: взял отпуск и в первый месяц жизни ни на минуту не расставался с сыном, потом отпуск закончился, а Игорь совсем перестал спать, и, когда у него не было ночных дежурств на работе, добровольно брал на себя ночные дежурства у детской кроватки, несмотря на мои протесты. Он готов был умереть от усталости, лишь бы не уставала я.

      Но он умер от другого. Как это часто бывает у врачей, каждодневно работая с больными, Игорь не заметил прихода собственной муки. Перед самым концом, слившись с мятыми больничными простынями, муж признался мне, что его давно начали посещать подозрительные боли, но он был так занят семьей, что ему некогда было обращать на них внимание.

      Не хочу вновь воспроизводить страшные детали в своей памяти – может быть, потом, на склоне лет я подробнее напишу об этом в другой своей книге. Сейчас ограничусь