Московский лабиринт. Олег Кулагин

котлованов с телами расстрелянных… Только щедрое летнее солнце, только голубое, без угрозы, небо над головой. Добрые люди на светлых улицах, надежда и любовь в сердце…

      Единственное, чего я не могла забыть – белозубой ухмылки Алана по ту сторону солнечного миража.

      – Николай… Те, кто мне доверился – в опасности. У меня нет выхода…

      – Не думай о смерти. Думай о жизни.

      – Ты… Ты выведешь меня отсюда?

      Он смеётся, почти беззвучно:

      – Нет. Ты сама… Найди свой путь, Таня…

      Призрачным маревом плывёт камера и бесследно растворяется…

      Я медленно лечу над лесом, над спокойной гладью реки. Я понимаю, что это лишь сон, но всё так ясно… Такими настоящими кажутся отражения облаков на воде, тускнеющая голубизна вечернего неба, маленькая церквушка на берегу и рядом с ней – обыденно прозаичная копна сена. Чудится, будто стоит немного напрячься и вплывет, ярким воспоминанием детства, запах свежескошенной травы…

      Нет, никогда прежде я не видела ни этой реки, ни этой церкви. А почему-то на душе легко. Словно, наконец-то, после долгих скитаний я вернулась в родные места. Рдеющая закатным солнцем маковка храма несёт надежду, будто свет в окошке, за которым тебя ждут. Но что это за надежда, и кто меня ждет – я не знаю. Просто мне очень хорошо. Впервые за три с лишним года.

      – Будет трудно, – слышится где-то рядом голос Николая, – Но у тебя хватит сил…

      А потом наступает пробуждение. Снова в камере, снова на жестком тюремном тюфяке. Лязгают запоры и входят двое надзирателей. Нет, не за мной. Они принесли чёрный пакет на молнии. Чтобы упаковать в него мертвое тело, застывшее в углу. Неузнаваемо изувеченное тело человека, умершего от ран этой ночью.

      Эх, Николай… Как спокойно ты говорил о смерти…

      Глава 3

      Через полчаса меня привели в кабинет Алана.

      Взгляд у него был внимательный, с лёгким оттенком беспокойства:

      – Доброе утро, Татьяна. Присаживайтесь.

      – Не слишком доброе.

      Алан вздохнул:

      – Понимаю. Вы провели нелегкую ночь. Честное слово, я не знал.

      С досадой развел руками:

      – Нельзя всё контролировать. Даже в этих стенах. Поверьте, это не мои методы. Оставлять вас на ночь в камере было ошибкой. Простите.

      Может, он и не врал. Он бы, действительно, придумал что-то более утонченное.

      – Идиоты! Мясники! Я разберусь, чья эта инициатива и больше такого не повторится.

      Нервно прошелся по кабинету, потом окинул меня заботливым взглядом:

      – Неважно выглядите. Надо показать вас врачу.

      Он и в самом деле отвел меня к врачу. Точнее, к врачам. И не думала, что здесь у них такое количество аппаратуры, включая новейшие трехмерные томографы, электронные микроскопы и еще много чего разного, неизвестного назначения. Целый медицинский институт в миниатюре.

      Сначала мне разрешили принять душ. Потом взяли кучу анализов, просветили на томографе. И сделали пару уколов.

      – Витамины, – пояснил сопровождавший меня Алан.

      Привели в комнату без окон, с льющимся