Московский лабиринт. Олег Кулагин

за мной…

      Все равно, скоро поведут на допрос. Что буду говорить? Конечно, всё отрицать. Прямых улик против меня нет. Даже оружия при себе не было. Только фальшивый пропуск. Но это мелочь. Половина Тулы ходит с такими. Сами же «миротворцы» ими и торгуют.

      Где-то на дне души зародилась крохотная надежда. И тут же умерла.

      Правильно. Надеяться не стоит. Здесь не Балтийская Конфедерация, хотя бы для внешнего приличия играющая в правосудие. В «охранке» на такие пустяки внимания не обращают…

      Я встала, подошла к окошку и сквозь запыленное стекло попыталась разглядеть там, вверху, кусочек неба. Но внутренний двор был совсем крохотный и шестиэтажное здание начисто перекрывало обзор. Единственное, что доступно – едва различимые отражения облаков в зарешёченных окнах.

      Пока ходишь на воле, не осознаёшь, что это счастье – просто смотреть на небо. Запретное счастье… Еще повезло, что окошко совсем не замазали краской…

      …Сначала нас доставили в ближайшее отделение и приковали наручниками в «обезьяннике».

      Конечно, там были микрофоны.

      Поэтому Локи начал рассказывать о «тараканах» в «Винде-2013».

      – … Программерами у Гейтса работают сержанты-морпехи. Зачем обрывать цикл именно в этом месте?

      – Ты не знаешь?

      – Нет, Таня…

      Глаза оставались серьёзными. Локи понятия не имел, в чём мы прокололись.

      А Старик молчал. И это было тяжелее всего.

      Выглядел Михалыч плохо. Сидел, будто в забытье, привалившись к стене. Кажется, ему становилось хуже. Повязка поперёк груди, наспех кем-то сделанная, разбухла от крови. И я ничем не могла помочь…

      Да и как? Лучшим лекарством было бы оказаться где-то далеко отсюда. Здесь, за этими стенами и решётками, здоровье нам уже не понадобится…

      Конечно, я знала, что это может случиться. Но никогда не верила, что это произойдёт с нами…

      Офицер в незнакомой форме с голубой «ооновской» нашивкой. Раскрыл чёрную папку. Таращится на Старика. Глаза у «миротворца» – белёсые, бесцветные, пустые. Голос скрипучий, как несмазанная дверь:

      – Вы есть Виктор Карпенко. Я есть майор Улафсон. Я иметь ордер.

      Старик поднимает веки. Равнодушно смотрит.

      Офицер хмурится, бормочет по-своему. Исчезает и появляется уже в сопровождении двух солдат с носилками.

      Машет бумажкой с печатью:

      – Я полномочен заявлять. Вы арестован и предстать Международный Трибунал.

      – Какая честь… – бледные губы Старика изгибаются усмешкой.

      Ещё три года назад его объявили в розыск. Три года назад отряд ополченцев, под его командой, разгромил американский десант у Ставрополя. Пленных в том бою не брали.

      Когда Михалыча укладывают на носилки, он глядит на нас – совсем спокойно. Он в нас верит.

      И еще я понимаю – сдаваться он не собирается.

      Четверть часа спустя, меня и Локи ведут к дожидавшейся во дворе спецмашине. И будто холодом обдаёт. Я вижу тела на асфальте. Пять тел, накрытых серыми простынями. Полицейский фотограф