Имя разлуки: Переписка Инны Лиснянской и Елены Макаровой. Инна Лиснянская

коттедже, думаю, в понедельник выйти уже в люди. Насчет твоего приезда сюда на 2–3 дня – полная дурь. Не только ты выбьешься из колеи, но и я совсем обалдею. Это не нужно ни тебе, ни мне, ни Господу Богу. ‹…›

      14-го окончательно решится вопрос о нашем здесь пребывании постоянном или непребывании. Но уже заявили, что путевка будет стоить 7000 р. на нас. Тогда уже мы должны будем решать, где дешевле. Конечно, дома, но не намного. Но до середины августа я все-таки продлю, чтобы после длительной лежки посидеть на скамеечке, ходить в столовую и т. д. Сегодня мы с Изольдой[142] уже доходили до близлежащей беседки и играли в карты.

      ‹…› Ленусенька, деточка моя, сейчас, поверь мне, у меня уже даже аритмии нет. Только тахикардия – учащенный пульс. Дышу хорошо, одышка прошла. Ну, считай – полная норма. Просто я так перемучилась с преждевременными вставаниями, что теперь решила закрепить достигнутое. Если что мне и нужно сейчас, то очень преданный мне друг. Такого нет.

      Кто только не клевал

      С моей ладони

      И кто не улетал?!

      ‹…› Из моего окна дивный вид на зелень. Чего только нет – рай, да и только. ‹…›

      Тут были академик Фридлендер[143] и профессор Бабаев[144] – друг Ахматовой, – они в один голос говорили, что, пока будет жить Ахматова, будет жить эта моя книжка. Фридлендер захотел писать статью, но не могла же я на не существующую в мире уже 5 месяцев книгу его не отговорить. Он просил ее дать ему для ксерокса, но у него впереди путешествие: Узкое, Норвегия и т. д.

      ‹…› Ты мне очень хорошо описала эйфорию с Рабиным, с выборами. Да, идут на уступки, но арабов они этим не успокоят, а только Америку, чтобы получить обещанные 10 миллиардов. Подумай, дочка, как мы изменились. Почти нет в наших письмах строк, так или иначе не связанных с деньгами. Вот так да! Но это нормально. Ненормально их брать и приклянчивать у дочери. Вот это уже полный беспредел. ‹…›

13.7.92

      ‹…› Сегодня был звонок от ленинградцев. Короче, в кулуарах только и было разговору среди ахматовских ведов и поклонников о моей книге. Были отдельные несогласия частные и в частности. Но все в восторге. Была речь о ней и на последнем дне конференции. Иностранцы запросили данные, чтобы выписать книгу из Москвы. Ха-Ха-Ха! Но все-таки приятно, я и не подозревала, что это такая хорошая книга. ‹…›

20.7.1992

      Доченька! ‹…› Я себе все думаю о поэзии, иногда что-нибудь и черкну. И правильно, что меня и сейчас гоняют, скажем, из корпуса, где сухо, в коттедж, где очень мило, окно выходит прямо в чудную, райскую картину разбухшего от дождя июля. Но, увы, здесь очень сыро. Уже не дождусь 1 августа.

      Пускай Семен еще подышит, ибо Семена загородного и Семена городского даже сравнивать нельзя. Мальчику скоро 81 стукнет. Уже прочли верстку «Записки жильца» 9 и 10 № «Нового мира». Он счастлив, хоть бы дождался, ведь все время за такой возраст дрожишь. ‹…›

      90. Е. Макарова – И. Лиснянской

      2 сентября 1992

2.9.92

      Дорогая мамочка! Пишу тебе

142

Изольда Щедровицкая, мамина приятельница.

143

С литературоведом Георгием Фридлендером мы с мамой познакомились в доме творчества «Комарово» в 1971 году.

144

Эдуард Бабаев, известный литературовед, доктор филологических наук, профессор МГУ, был родом из Ташкента. Там он в юные годы встретился с А. Ахматовой, куда она была эвакуирована во время войны.