За границами снов. Антология

соседки – постоянной спасительницы моей домашней оранжереи.

      – Литта, детка, кому ты на сей раз оставила ключи от своей квартиры?

      – Нике, секретарю из редакции, она обещала зайти хотя бы раз и полить цветы. А что случилось?

      – Да как тебе сказать. Пропала твоя любимая собака, картина с собакой. Черт, даже не знаю, как сказать. Рама есть, картина есть, а собаки нет.

      – Как это рама есть, а собаки нет?

      – Нет. Только поводок.

      – Рама, картина и поводок. А собаки нет?

      – Да.

      – Но это бред какой-то. Ольга Викторовна, я вернусь завтра, тогда и разберусь. Напоминает чью-то плохую шутку.

      – Как скажешь. Мне показалось, что лучше сказать тебе об этом.

      К утреннему кофе в обществе Аннет я спустились в легком шоке. Новость была как минимум странной.

      – Представляешь, Аннет, у меня дома пошалил странный домушник.

      – Юллита, а домушник это кто?

      – Вор, специализирующийся на квартирных кражах.

      – И что украли?

      – Да в том-то и дело, что, судя по всему, только кусок картины.

      – Как это кусок?

      – Вот и мне интересно.

      Аннет так и не поняла смысл произошедшего, просто списав странность на языковое непонимание. А вот на что мне оставалось списать эту глупость – непонятно. Последний день отдыха оказался скомканным и бестолковым. С пляжа меня выгнал дождь, который закончился, как только я вошла под крышу террасы. Поход по магазинам отменился – национальный праздник велит всем отдыхать, а не закупаться сувенирами и прочей ерундой. Аннет отправилась в гости к племяннице, так что обед и последний ужин я провела в одиночестве. С радушной хозяйкой я попрощалась после утреннего кофе, мило улыбнувшись еще раз одной из ее странных привычек – она никогда не провожает меня. После завтрака обязательно находится срочный визит к подругам или родственникам, так что ее голос я услышу только в Москве. Молчаливый водитель забрал мою сумку и распахнул дверцу машины. А в самолете меня ждал еще один сюрприз. Мой давешний сосед оказался им снова. Я вновь сидела у иллюминатора. А он рядом. Стюардесса смотрела на нас и пыталась улыбнуться – хотя бы из вежливости. А мы хохотали истерически. Оба.

      – Давайте все-таки познакомимся. Евгений.

      – Юлия. Хотя чаще меня называют Литтой или Юллитой.

      – Кажется, у Гиппиус в каком-то романе была героиня с таким именем.

      – Гиппиус теперь не читают. А имя прижилось с легкой руки бабушки.

      – Моя бабушка называла меня Жаком и учила французскому уже года в три. В пять меня заставляли пользоваться ножом и салфеткой, а в десять услали учиться в Лондон.

      – Так вы из золотой молодежи?

      – Да как вам сказать, Литта. Со стороны кажется, что да. А для меня это все до сих пор только клетка. Оснащенная всем необходимым по самому высшему разряду, но клетка. Я сбегаю к школьному приятелю в Штаты