Полигон. Знаки судьбы. Юрий Тихомиров

танкового КБ Ленинградского металлического завода К. с тяжелым танком Т-10М, оснащённым не просто стабилизатором пушки, но и стабилизированным прицелом. Правильнее говорить, прицелом со стабилизированным полем зрения. Собственно, из-за этой системы стабилизации вооружения К. и удалось просунуть этот танк на непрофильный для него показ военной техники.

      В те годы отечественное танкостроение было единственным в мире, выпускавшим танки со стабилизатором вооружения. Стабилизатор пушки обеспечивал при стрельбе с ходу вероятность попадания снаряда в бортовую проекцию танка, равную 60 % (0,6). Прицел со стабилизированным полем зрения позволял довести этот показатель до 70 % (0,7). Прошу извинить меня за то, что вероятность выражаю не в долях единицы, что было бы правильно, а в процентах. Но так она выражалась во всех официальных документах. Правда, и называлась она часто не вероятностью попадания, а эффективностью поражения. А это было совсем плохо, так как одно дело «попасть», а другое дело «поразить». Не всякое попадание приводит к поражению.

      Стабилизатором вооружения танка Т-10М в Кубинке занимался я. Меня начальство и определило в число участников показа. Экипаж танка тоже должен был быть нашим, кубинским. По статусу полигона Капустин Яр, для командировки на него нужен был допуск по режиму секретности более высокого уровня, чем требовался на нашем Полигоне. Все офицеры при получении первого офицерского звания автоматически получали допуск к секретным документам и секретной военной технике и вооружению по так называемой второй форме. При посещении учреждений других министерств нам и выдавали справку, в верхнем правом углу которой и было написано “форма вторая”. Определением уровня персональной формы допуска занимался КГБ. Для посещения полигона Капустин Яр требовался допуск по первой форме. Соответствующие документы на мою персону и были отправлены в КГБ. Чтобы пояснить, с какой подробностью в этом пакете документов должна была быть написана автобиография, замечу, что я должен был указать не только дату смерти отца, но и кладбище, на котором он похоронен и номер могилы. Для этого моей матушке пришлось сходить на Даниловское кладбище и узнать этот самый номер. Примерно через два месяца я получил разрешение на допуск по первой форме. И стал готовиться к показу. Он должен был состояться в мае.

      Как выяснилось позднее, получение допуска было условием необходимым, но не достаточным. Список участников показа должен был пройти утверждение в Министерстве обороны, в Военно-промышленной комиссии Совета Министров и в ЦК КПСС. Уровень показа был самым высоким. На одном из этапов утверждения списка кто-то решил, что представительство танкового Полигона в лице старшего лейтенанта неприлично для показа такого уровня. Меня из списка исключили, вместо меня включили подполковника К. Игоря Ивановича из нашей же лаборатории, в срочном порядке по указаниям свыше оформили ему соответствующий допуск, и он поехал на показ. Уехал он в начале мая, а реально провел