История нового имени. Элена Ферранте

она не взяла нож. В этом ресторане, за этим столом, в ее затуманенном вином сознании весь этот брак, от подвенечного платья до обручального кольца, представлялся ей полным бредом, как и предположение о том, что Стефано полезет к ней с сексуальными домогательствами. Она уже придумала, как унести нож (прикрыла его салфеткой, салфетку уронила себе на колени и уже собиралась открыть сумочку, чтобы спрятать нож в нее), но в конце концов отказалась от своей затеи. Связи, объединившие ее замужество с этим рестораном и с Амальфи, казались ей настолько призрачными, что к концу ужина она уже почти не слышала голоса Стефано; в ушах у нее стоял какой-то неясный гул, а перед глазами все плыло.

      По дороге в отель Стефано снова пустился в рассуждения о том, что Солара не так уж плохи. У них есть влиятельные знакомые в кругах городских властей и связи с заправилами монархистской и фашистской партий. Ему нравилось строить из себя посвященного, он говорил так, как будто действительно в чем-то разбирался: да, политика – грязное дело, но, если хочешь делать деньги, без нее не обойтись. Лила вспомнила свои давние разговоры с Паскуале да и с тем же Стефано, когда они только начали встречаться; тогда они строили планы, как навсегда порвут с родителями, с жестокостью и лицемерием мира, в котором выросли. Он поддакивал ей и во всем с ней соглашался, но на самом деле даже не слушал ее. С кем я тогда говорила, думала она. Кто он вообще такой? Я не знаю этого человека.

      И все же, когда Стефано взял ее за руку и шепнул ей на ушко, что любит ее, она его не оттолкнула. Быть может, она хотела внушить ему, что все идет как надо, что они действительно обычные молодожены и у них медовый месяц, чтобы потом, когда она скажет ему, до чего он ей отвратителен и что она не видит разницы, с кем лечь в постель – с ним или с гостиничным носильщиком: у обоих одинаково желтые от табака пальцы, – он прочувствовал всю глубину ее омерзения к себе. А может – и это моя личная версия, – Лила была так напугана, что просто тянула время.

      Едва они вернулись в номер, Стефано набросился на нее с поцелуями, но она отпрянула, открыла чемодан, достала ночную рубашку и протянула ему пижаму. Этот знак внимания вызвал у него довольную улыбку, и он снова попытался ее поцеловать, но Лила вырвалась и заперлась в ванной комнате.

      Оставшись одна, Лила долго умывалась, стараясь избавиться от винных паров и ощущения, что мир вокруг потерял четкие очертания. Но оно не проходило, хуже того, ей казалось, что ее не слушаются собственные руки. Что мне делать, думала она. Буду сидеть здесь всю ночь. Но что потом?

      Теперь она жалела, что не взяла в ресторане нож; и даже попыталась себя убедить, что он лежит у нее в сумочке, хотя точно знала, что это не так. Сидя на краешке ванны, она сравнила ее с той, что была установлена в их новой квартире, и пришла к выводу, что ее ванна лучше. И полотенца у нее были качеством выше. У нее? Но разве это все – ванна, полотенца и прочее – принадлежит ей? Нет, все эти красивые вещи принадлежат тому человеку, что поджидает